– Очень смешно, Дебора.
– Шэрон, – вздохнула я. – Брось ты это дело. Барри – слизняк.
– Тебе бы такого слизняка!
– Мне и так неплохо, спасибо.
– С плотником. Как вы развлекаетесь? Смотрите «Добрый старый дом»?
В этот момент вошла мама.
– Готова поклясться, что вы только что грызлись. А ведь вы обещали больше не делать этого – из любви ко мне и ради моего здоровья – значит, я ошиблась. Не так ли, девочки?
Мы с Шэрон улыбнулись и ответили:
– Да, мама.
В среду днем Норман на «Дельте 88» приехал ко мне в гости. Я накормила его ленчем, провела по Убежищу, купила ему фирменную футболку и познакомила с Фредом Зимски, и тот привлек Нормана к себе, сказав:
– Твоя бабушка – это что-то, парень!
Позже, когда мы с Норманом гуляли по пляжу, ища ракушки, он вдруг спросил, не могу ли я сделать ему одолжение.
– Конечно. Говори.
– Присмотри за мамой, ладно?
– Почему? Она вот-вот свалится с небес на своей метле?
– Да нет, дело не в этом. Позаботься о ней вместо меня, хорошо? Тетя Дебора, я знаю, вы с ней не всегда ладите и она бывает занозой в заднице, это уж точно, но она моя мама, и я люблю ее. А поскольку я завтра возвращаюсь в училище, то не смогу…
– Норман, – оборвала я его, поняв, что он не шутит, – притормози. Расскажи-ка мне, что тебя тревожит.
Он пожал плечами.
– Норман!
– Ладно. Это тот малый, с которым она встречается.
– Барри Шиллер?
Он кивнул:
– Мой отец был мерзавцем, и мне придется с этим жить. Но мне совсем не хочется, придя домой, обнаружить там очередного мерзавца.
– С чего ты взял, что Барри мерзавец?
– Я не доверяю ему.
– Для этого должна быть причина, Норман. Говори конкретно.
– Он все время висит на телефоне, болтая о всякой ерунде. А когда обращает внимание на маму, то лишь для того, чтобы расспросить об убийстве, в котором вы с ней оказались замешаны, на тот случай, если ему придется ее защищать: не припомнила ли она чего-нибудь нового о той ночи, когда убили доктора, и все такое. Он… слишком уж корчит из себя адвоката.
– Твоя мать сказала, что он очень увлечен своим делом и это разрушило его брак. Но это лишь означает, что Барри самовлюбленный и односторонний человек, а вовсе не мерзавец.
– Ладно. А как тебе вот это: он сделал пластическую операцию!
Я рассмеялась.
– Пластическая операция – не преступление, Норман! Ты поймешь это, дожив до моих лет.
– Возможно, но никто из мужчин в училище ни за что не стал бы ее делать.
– Да, вряд ли.
– Ну а этот клоун отсосал себе жир с рожи и сделал… погоди, как это… химическую подтяжку, вот!
– Химический пилинг?
– Точно! Ах да! А еще он красит волосы! Как баба.
– У него вроде бы каштановые волосы. А какого цвета они были раньше?
– Седые. Как у бабули.
– Откуда ты все это знаешь, Норман? Люди, как правило, не слишком распространяются о таких вещах.
– От мамы. Увидев Барри на какой-то свадьбе несколько лет назад, она подумала, что он гораздо старше. Наверное, она упомянула ему об этом, потому что он назвал ей имя своего хирурга. А волосы он красит сам. По греческому рецепту.
– При его работе внешность имеет большое значение.
– Ну, так ему придется на некоторое время забыть о ней. У него не рожа, а черт знает что.
– Почему? Он сделал очередной химический пилинг?
– Нет, подрался с бугенвиллеей в своем саду. Во всяком случае, он так заявил. А спроси меня, тетя Дебора, так в него вцепилась когтями разъяренная женщина. – Норман покачал головой. – Этот малый заработал кучу очков, сперва изображая, что заинтересован мамой, а потом являясь в таком виде, будто с кошкой подрался.
– С кошкой подрался…
– Ага.
– Потому что у Барри все лицо расцарапано?
– Ага.
– И он говорит, что поцарапался о колючки бугенвиллеи?
– Ага. Сомнительно как-то, верно?
– Сомнительно.
Сердце у меня колотилось с такой силой, что я боялась потерять сознание. Но сознания не потеряла. Выдержала. Пришлось. Мне не хотелось пугать моего бедного славного племянника. Ему и так досталось за его короткую жизнь. И вот теперь, похоже, Норман столкнется с очередной серьезной проблемой. Очень серьезной. Потому что до меня наконец дошло, что его мамаша в лице Барри Шиллера подцепила вовсе не очередное ничтожество. На сей раз она нарвалась на хладнокровного убийцу.
– Тетя Дебора? Ты в порядке?
«Нет! – хотелось заорать мне. – Нет!»
Мне бы раньше сообразить, корила я себя. Мысли неслись галопом, дыхание вырывалось короткими толчками.
Ну почему я не прислушалась к своей интуиции? Ведь даже узнав, что Барри учился с Джеффри в одном колледже, даже прямо спросив его об этом, я не отнеслась к этому с должной серьезностью. До сих пор не заподозрила, что Барри влез в жизнь Шэрон лишь для того, чтобы на шаг опережать полицейское расследование. Но сейчас все казалось таким очевидным и ясным, как будто все части головоломки стали на место. Барри и есть партнер «Хартли Гиршон». Барри и есть тот самый седовласый мужчина с фотографии в доме Джоан. В Барри вцепился кот Джоан, а вовсе не бугенвиллея и не женщина. Барри застрелил Джеффри и Джоан в их собственных домах. Я знала это так же точно, как свое имя. Не знала я только одного – почему?
– Тетя Дебора?
– Все хорошо, Норман. Должно быть, слегка перегрелась на солнце.
Он ласково, но твердо взял меня под руку.
– Вот так. Обопрись на меня, – сказал Норман очень по-взрослому и заботливо. Пока мы шли по песку к коттеджу, я думала, глядя на него с любовью и гордостью, что он уже не «малыш Норман».
– Мне правда хотелось присутствовать на твоем выпуске, – с сожалением сказала я. – Надеюсь, ты веришь в это?
– Конечно. У тебя ведь тогда была температура. Ты сильно заболела и не могла приехать.
– Твоя мать так и не простила мне этого. Впрочем, она многое не может мне простить.
– Ей периодически нужно кого-то шпынять. Такая вот моя мама. Неизвестно почему.
– Не имеет значения почему. Больше не имеет. Когда мы добрели до коттеджа, Норман взглянул на часы и сказал, что ему пора.
– Не забудешь наш разговор? Присмотришь за мамой, пока я в училище?
Я крепко обняла Нормана.
– Я люблю твою маму. И присмотрю за ней. Даю слово.
«Но она никак не облегчит мне эту задачу», – подумала я, выпуская Нормана из объятий. Только не наша Шэрон.
Не успела за Норманом закрыться дверь, как я кинулась звонить детективу Гилби, молясь, чтобы он оказался на месте. Гилби был на месте. Спокойно, насколько могла в данных обстоятельствах, я рассказала ему все о Барри. Гилби отнесся к моим словам весьма скептически.
