— Что… Что играет Ян?..
Глава 34. Ее Величество
Это был тот самый бар в подвале кинотеатра, где когда-то они с Яном похитили пару бутербродов и бутылку «Шампанского».
Катя заняла самый дальний от сцены столик. Второй стул стоял напротив нее. На третий она положила букет чайных роз. Четвертый попросила убрать.
Катя знала, что выглядит эффектно. Яркий макияж с акцентом на глаза. Обтягивающее платье баклажанного цвета, многообещающее декольте. Волосы убраны в высокую прическу так, чтобы были видны обнаженные плечи и шея. Работа в казино и наблюдательность позволили на отлично усвоить эту игру.
Мужчина за барной стойкой, элегантный, как пингвин, остановил на ней взгляд как раз в тот момент, когда она выудила из пачки тонкую сигарету. Катя смотрела на него с легкой улыбкой, зажав сигарету между пальцами, не прикуривая. Он не сразу отреагировал — видно, в казино бывал редко, а может, просто не отличался сообразительностью. Но потом спохватился и почти бегом направился к ее столику.
Мужчина сел напротив, как и было запланировано. Он что-то говорил и говорил, а Катя улыбалась и пускала перед собой струйки дыма. За такой завесой было проще украдкой поглядывать на сцену. Пока сцена пустовала, без освещения она казалась черной пещерой. Но сердце билось все чаще.
Катя улыбнулась ухажеру, чуть склонив голову набок, — «Да, мартини с водкой» — и снова перевела взгляд на сцену. Выступление все не начиналось.
Принесли коктейль. Катя пронзила официанта взглядом.
— Почему не начинаете?
— Еще пару минут.
Она пригубила коктейль, не обратив внимания на протянутый бокал джентльмена, и снова закурила. А потом вспыхнул прожектор — и косой белый луч упал на высокий стул, стоящий по центру сцены. Стул не был виден до этого, в темноте, и его внезапное появление стало сродни чуду. Катя улыбнулась. Зал зааплодировал, приглашая музыканта.
Еще пара секунд — и также эффектно появился Ян — губы Кати дернулись в нервной улыбке. На нем была черная обтягивающая майка с коротким рукавом и джинсы цвета индиго. Пол-лица скрывала черная шляпа. Он выглядел чертовски привлекательным — и притягательным — в этом простом наряде. У Кати в глазах — наверное, от дыма — защипало. Жаль, она не видела его лица. Только губы — знакомый чувственный контур. Катя незаметно дотронулась до своих.
Ян чуть подвинул стул — в полной тишине этот скользящий звук показался усиленным стократно, сел на его край — и поднес к губам мундштук саксофона. Ян играл, а у Кати все переворачивалось внутри. Словно она сама была его инструментом.
Катя и не заметила, когда исчезло ее «укрытие». Просто пришла в себя, едва музыка смолкла, — и увидела, что стул перед ней пуст. Ян уже спустился со сцены и уже общался с поклонниками.
— Я видел, как вы смотрели на Ворона, — раздался над ухом мужской голос.
Катя, застигнутая врасплох, подняла на официанта недовольный взгляд.
— На него многие так смотрят, но тут без шансов, — продолжил он, делая вид, что заинтересован происходящим у сцены. — Ворон, как говориться, женат на музыке.
— А та девушка в черном? — Катя протянула по столу купюру. Официант покосился на бумажку.
Девушка тоненькая, милая, в коротком черном платьице, стояла чуть позади Яна. Казалось, он отгораживал ее от толпы.
— Гитаристка. Временами играет с Вороном вместо Марты, его бывшей. Эта Дюймовочка для него вроде младшей сестренки.
Катя убрала указательный палец с купюры, и официант ловко смахнул в ладонь чаевые.
— Хорошего вечера.
— И вам, — машинально ответила Катя, не сводя с Яна глаз.
В своем воображении, она должна была подойти к нему сегодня, после концерта. Но сейчас рисовала картину за картиной, как пробирается к нему через толпу, цепляя шипами роз поклонников. Как останавливается перед кольцом страждущих. Как он поднимает взгляд — и видит ее… Но Катя не могла представить этот взгляд. Теплый или холодный? Радостный или безразличный? И что будет после? Ян пойдет к ней через толпу, как в романтическом фильме? Или скользнет по ней взглядом — и вернутся к разговору с нимфеткой — как в драме? Что делать тогда? Затеряться в толпе и начать жизнь заново? Это было бы слишком — даже для нее.
И Катя не подошла. На следующей неделе обещали еще один концерт.
* * *
Музыке не хватало пространства. Она билась в окна и стены, но гости, имени большинства из которых Ян не знал, не замечали этого. Многие из них были друзьями Марты: поэты, композиторы, исполнители, даже один настройщик пианино со слухом еще более совершенным, чем у его любимой фурии с ангельским голосом. Но Марта уехала, а ее друзья по-прежнему собирались у него дома после каждого его выступления. Впрочем, Ян был не против. Ему нравилась люди, которые спорили о рифмах и человеческом предназначении. Они были безобидные и пьяные. Похоже, сегодня он тоже был пьян.
Ян даже как-то пропустил тот момент, когда в дверь начали звонить. А когда, наконец, различил посреди джазовой композиции механический вопль, не имеющий к музыке никакого отношения, — машинально вышел в коридор. Сознание вернулось, когда Ян распахнул дверь — и свет, как прожектор, выхватил из темноты девушку с убранными в пучок волосами, в темно-синем плаще, с черной спортивной сумкой через плечо. Он был ошарашен настолько, что перестал дышать. Постепенно заметил, что волосы не собраны в узел, а свободно заколоты, на ней не плащ, а кашемировое пальто. И не сумка через плечо — а маленький чемодан на колесиках чуть позади. Сознание поиздевалось над ним. Но это не меняло того факта, что в тамбуре стояла Кэт. Ян смотрел на нее, держась одной рукой за дверной косяк, и чувствовал, как пол уходит из-под ног: то ли из-за выпитого пива, то ли из-за того, что он видел.
— Отличное выступление, — Кэт протянула ему букет чайных роз. Ян не сразу, но принял его. На цветы даже не взглянул — все таращился на Кэт. — Я бросила Валеру. Желание выполнено. Можно вернуться в свою комнату?
Ян едва заметно покачал головой.
— Что?.. — он не договорил. Его лицо исказилось, словно попытка понять Кэт доставляло физическую боль.
— О, какая девушка! «Ну, заходите, пожалуйста. Что на пороге стоять?» [1]— продекламировал рябой парень, кажется, автор песен, внезапно возникший в коридоре.
— Кэт… — Ян хотел что-то сказать, но слова застряли в горле.
— Приму это за согласие, — прощебетала Кэт и скрылась в комнате, которая когда-то была ее. Мелькнули колесики чемодана — и дверь захлопнулась.
* * *
Катя стояла в темноте перед черной дверью и давила-давила на звонок. Звонок разрывался, но никто не открывал.
Прошло больше четырех лет с тех пор, как она стояла здесь впервые, так же терзая звонок. Но тогда в тамбуре хотя бы горел свет. И за дверью была тишина. А теперь музыка орала так, что, если приложить ладонь к двери, можно было почувствовать вибрацию. Не удивительно, что звонка не слышали.
И вдруг дверь открылась — и в полумраке коридора явился Ян.
Казалось, он увидел призрака. Возможно, в каком-то смысле так оно и было. Опираясь о дверной косяк, Ян стоял, пошатываясь, и все смотрел на нее ошарашенными глазами. Катя отвечала ему не менее удивленным взглядом: Ян постригся. Короткие волосы были уложены в красивую, чуть взлохмаченную прическу. На концерте под шляпой этого не было заметно, а теперь захотелось протянуть руку и проверить: правда ли это. Яну шла новая прическа, но Кате было жаль его рыжей косички — до боли.
Изменился не только Ян, но и его квартира. В коридоре вместо дырявого линолеума лежала плитка, словно обтянутая кожей. Вместо голой электрической лампочки светил дизайнерский фонарь, будто обросший мхом. Исчез ветхий шкаф, куртки висели на кованых крючках. На искусственно состаренной тумбочке, среди чужих мелочей, перчаток и мобильных телефонов, стояла фотография Маши. Ян перетаскивал ее образ за собой, из одной жизни в другую. Фотографии Кати там не было.
