- Забрать тебя теперь может только тот, кто больше заплатит. А я, в отличии от Черниговских, никогда и никого не покупаю. И отступать от своих принципов не собираюсь.
Своими словами отец буквально подписал мне приговор, но его голос даже не дрогнул.
- И что мне делать?- я не могла поверить, что он пришел ко мне, но так и не поможет. Ни в чем. Неужели он просто так сейчас хотел уйти?
- Скажи мне, Ксюша, насколько ты уверена в своем спутнике?- все также спиной ко мне спросил отец.
- В Тимуре? А причем здесь он? Твой же человек его куда-то увел. Что с ним? - во всей этой суматохе я совсем забыла про Тимура.
- Ты не ответила на мой вопрос!- строго напомнил Горский.
- Наверно, уверена, - что он хотел от меня услышать и что зависело от моих слов?
- " Наверно"- это мало. Очень мало, - как-то грустно пробубнил он самому себе.
- Я уверена в нем. Я люблю его!- вырвалось у меня на эмоциях.
- Любишь...- Горский повернулся ко мне и пронзил своим холодным взглядом. Вряд ли мое признание обрадовало его. Скорее наоборот, я разбудила в нем что-то темное, ужасное, злое.
- А давай узнаем, любит ли тебя он? Проверим, есть ли хотя бы в одном из Черниговских сердце! - доселе спокойный голос отца теперь был пропитан желчью.
- Я не понимаю.
- Я попросил Черниговского подождать тебя внизу, на парковке. Сейчас мои люди его отпустят и позволят вернуться на торги. У него будет возможность выкупить тебя. Интересно, захочет ли он тебе помочь?
- В отличии от тебя он нарушит любые принципы, но сделает все, чтобы вытащить меня отсюда. В этом я не сомневаюсь! - злость на отца, которая немного притупилась чувством панического страха, вновь начала просыпаться.
Отлично!-резко, с долей сарказма сказал Горский. - Теперь я могу быть спокоен за свою непутевую дочь.
С этими словами он покинул кабинет, громко хлопнув дверью. А я так и не поняла, зачем он приходил? И зачем мне такой отец?
Но долго думать мне не позволили. Буквально сразу в комнату вернулся ведущий с двумя охранниками и с женщиной необъятных размеров.
- Анжелика, у тебя пять минут, - сказал мужчина.
На вид этой Анжелике было лет 35. Одета она была стильно, даже учитывая размер ее одежды. В руках она держала фен и какой-то чемоданчик, наверно, с косметикой. Тучная Анжелика осмотрела меня с ног до головы и недовольно фыркнула:
- Кто это купит? Тощая, глаза красные. Что я с ней должна за пять минут сделать?
Господи, она говорила обо мне, как о какой-то никчемной вещи. Нет, я не могла позволить этой Анжелике и пальцем себя затронуть. Изо всех сил снова начала кричать и пытаться убежать. Но это было бессмысленно, один их охранников, как тряпичную куклу, свернул меня в бараний рог и подвел ближе к Анжелике.
- А чего она у вас нервная такая? - спросила женщина. - Опять на тетю Анжелику вся надежда? Да, мальчики?
Мальчики-переростки заржали, как кони. Противно. Мерзко. Тошно. А тетя Анжелика достала из своего сундучка шприц с каким-то содержимым и направилась к мне. Что было мочи я заорала, привлекая внимание хоть кого-нибудь, кто мог бы мне помочь. Но никого не было. Никого. Усилив хватку, охранники практически обездвижили мое тело, а тот, что стоял сзади, обхватив мою голову рукой, внутренней стороной локтя зажал мне рот и нос.
- Выбирай, девочка,- мерзким голосом сказал ведущий. - Либо ты сама ведешь себя как мышка. Слушаешься нас. Тем более там Черниговский твой вернулся. Либо мы сделаем тебе немного больно. Зато после укольчика тебе станет настолько спокойно и все безразлично, что ты даже имя свое вряд ли вспомнишь. Если выбор сделала кивни.
И я кивнула.
При любых обстоятельствах я хотела оставаться собой, поэтому постаралась максимально взять себя в руки. Тимур вернулся, значит он обязательно меня выкупит. Уверенность в этом помогла мне немного расслабиться, а Анжелике на скорую руку поправить мой макияж. Мою жемчужную нить сняли, заменив ее на массивную подвеску с жемчугом. И только после этого в сопровождении охраны мы вернулись в зал, где меня незамедлительно вывели на подобие сцены.
Яркий свет с силой ударил по глазам, отзываясь в сознании ослепляющими бесцветными пятнами. Несколько прожекторов были настроены таким образом, чтобы максимально освещать лот и оставлять в полумраке зону для гостей и тумбу ведущего. Кроме режущего глаза света я не могла рассмотреть ничего и никого. Самое страшное - я не видела Тимура. Кончики пальцев, казалось, онемели, дыхание срывалось, в груди все свело. Как я ни старалась, у меня не получалось ухватиться ни за одну мысль или на чем-то сконцентрироваться. Я почти физически ощущала, как десятки глаз досконально рассматривают мое тело. Под звуки радостного голоса ведущего, расписывающего все прелести тяжелой подвески на моей шее, из зала стали доноситься звуки одобрения и желания поскорее начать торги. Но мне хотелось только одного- убедиться, что Тимур там, на нашем месте, что он видит меня, что он меня спасет. Торги уже начались. Одна за одной вверх поднимались таблички, о чем я могла догадываться лишь по перечисляемым номерам участников. Заветное 23 прозвучало почти сразу.
- Номер 4, сорок тысяч.
- Участник под номером 23, пятьдесят тысяч.
- Номер 33, шестьдесят. Кто больше?
- Опять 23, кто еще?
Ведущий только и делал, что называл номера и постоянно увеличивающуюся сумму.
- Участник под номером 9, сто десять тысяч, раз...
- Номер 23, сто двадцать ...
Для меня это был глоток кислорода. Тимур был здесь. Он отвоевывал меня у других, не хотел отдавать никому. Он подарил мне уверенность, что все будет хорошо.
Но, сделав еще две ставки, он перестал за меня бороться. Почему? Ждал? Или у него не было таких денег? Или просто я столько уже не стоила? Эти мысли настолько заволокли мое сознание, что я не заметила, как из глаз покатились огромные, переливающиеся от света не хуже алмазов, слезы. С каждой новой ставкой я все крепче сжимала свои пальцы, мысленно умоляя Тимура не отступать. Но с каждой секундой он отрекался от меня все сильнее и сильнее. Стоя здесь, перед глазами этих ублюдков, полностью раздавленная и отчаявшаяся, потерявшая веру в людей и в любовь, я закрыла глаза и вместе с ведущим начала финальный отсчет.
- Итак, участник под номером 14, триста десять тысяч, раз...
И сердце сжалось в тисках, с бешеной силой выбрасывая все чувства, так неуместно зародившиеся к Тимуру. Не было любви. Не было доверия. Не было нас.
- Триста десять тысяч, два...
И мысленно я проклинаю тот день, когда увидела Тимура в клубе. Клянусь сама себе, что никогда не прощу ему его предательства. Обещаю, что больше никогда и никого не полюблю, никогда и никому не поверю, никогда и никому не открою свое сердце.
- Триста десять тысяч, три... Продано.
И я понимаю, что только моя душа умерла раз и навсегда.
Все остальное в тумане.
Меня снова куда-то повели. А я не сопротивлялась. Мне было уже все равно. За этот вечер от меня отреклись сразу двое: Тимур и отец. В этой жизни от меня отвернулись абсолютно все. Даже те, кто должен был любить безусловно.
За охранником я прошла в номер этажом выше и, повинуясь его команде, осталась ждать покупателя. Обычный номер: кровать, тумбочка, кресло, шкаф, журнальный столик с двумя бутылками воды и телевизор. В голове пробежала шальная мысль, что за такие деньги можно было предоставить и люкс. Но, с другой стороны, какая разница, где надо мной надругаются. Красивая обстановка навряд ли смягчила бы мое окончательное падение.
Сделав несколько глотков воды из бутылки, я села в кресло, подтянула к себе ноги и , уткнувшись в них носом, закрыла глаза. Вокруг царила тишина и умиротворение. Последние минуты моей прежней и беззаботной жизни таяли на глазах. Все мои страхи и переживания минувших дней сейчас казались мне пустыми и никчемными. А мысль, что напрасно я не села в машину Гены четыре года назад, кружилась надо мной, словно черный ворон.
