я знаю, что они ее терзают. И я знаю, что за вопросы.
Катя не задаёт мне их, а я жду.
Наконец, когда мы снова оказываемся в моем доме, она поднимает на меня измученный сомнениями взгляд и произносит:
– Амир, ты же не заберёшь у меня Тамерлана? Умоляю тебя.
Вижу, как ее глаза становятся влажными.
Катя обнимает себя и опускает взгляд. Ещё мгновение и она заплачет.
Я подхожу и прижимаю ее к себе.
– Амир… – просит она.
– Тихо, Катя. Тихо. Тебе нельзя нервничать. Пойдем, ты отдохнёшь.
Чуть толкаю ее к лестнице, но она не двигается.
– Нет, Амир. Скажи мне сейчас, – говорит с мольбой. – Я не смогу без него… Не смогу…
Закрывает лицо руками и я слышу всхлипы.
Просто подхватываю ее на руки и несу. Кладу на кровать. Сам сажусь рядом. Беру ладонь Кати и подношу к губам.
– Амир, – пытается встать. Я не даю.
– Ты нужна Тамерлану, – говорю, губами касаясь ее руки. – Ты мне нужна, Катя. Помнишь, как мы жили? Попробуем опять.
– Ты… – не договаривает. Пронзительно смотрит в глаза.
Я беру ее за затылок и прижимаю к груди.
– Тамерлану нужны оба родителя. Ты, Катя, стала ему матерью. Но я отец. И он должен это понять. И полюбить меня.
Говорю это больше себе, чем Кате. И она, похоже, понимает это. Пальцами сжимает мою руку на своей голове и часто дышит.
Дождавшись, когда она успокоится и заснёт, я укрываю ее и ухожу.
Есть один вопрос, который не даёт мне покоя.
Я еду опять в больницу.
– Вы? – доктор явно не ожидал меня опять увидеть сегодня. – Мальчик пока не готов вас увидеть. Я думал…
– Я не за этим, – обрываю его. – Я хотел бы сделать тест ДНК.
– Тест ДНК? Не понимаю…
– Я и мальчик. Я должен знать на сто процентов. Это возможно? На посту мне сказали, что у вас делают такие анализы.
– Да, у нас есть соответствующая лаборатория.
– Какой срок? Когда я получу результаты?
– Два дня.
– Хорошо. Я хотел бы сдать анализы уже сегодня. У Тамерлана вы сами возьмёте. Я правильно понимаю?
– Да, мы все сделаем. Вам надо заключить договор и сдать анализ. Сейчас я позвоню в лабораторию. Вообще, у нас запись. Но вас примут сегодня.
Все проходит достаточно быстро. Что я чувствую? Пытаюсь разобраться и не могу.
Зачем я это делаю? Ведь это мой сын. И София, и Катя рассказали все слово в слово. Но что, если они обе знают не все? История настолько запутанная.
И группа крови. Почему у моего сына не моя группа крови?
Что же произошло несколько лет назад?
Возможно, это выглядит как предательство, это мое желание убедиться, что мальчик, лежащий сейчас в палате, мой сын. Но я знаю себя. Червь недоверия будет точить меня. Я не смогу спокойно жить с этим.
Мне нужна стопроцентная гарантия.
Остается подождать два дня. Два дня, чтобы получить ответы на свои вопросы.
Сегодня я увижу сына. Наконец, можно его навестить. Всю ночь я думала о том, разрешат нам приехать завтра или нет. И, когда Амир зашел в комнату и сказал, что нас ждут в больнице, я кое-как под его пристальным взглядом засунула в себя завтрак и чуть и не бежала к машине.
Встреча с сыном не дает мне покоя. Сердце бьется чаще от ожидания. А еще я не знаю, как он поведет себя. А как мне его называть? Как они будут с Амиром?
Столько вопросов. Голова идет кругом. А ведь я должна выглядеть спокойной. Нельзя, чтобы мальчик понял, что что-то не так.
– Мне кажется, не стоит пока говорить Тамерлану, что ты не его родная мама, – произносит Амир, когда мы уже подъезжаем к больнице. Поворачивается ко мне. – Нам надо подумать, как лучше это сказать.
– Да, согласна. Но про тебя… про тебя, Амир, надо рассказать.
– Непременно. Тем более, что он уже это знает. Осталось принять это. Я сам поговорю с ним. По-мужски.
– Амир, – беру его за руку.
Он переводит взгляд на мою ладонь, потом на меня.
– Можно я сама с ним поговорю? Сначала я, – чуть сжимаю пальцы на рукаве его пиджака. – Мальчику нужно привыкнуть к тебе, Амир. И потом, ваша последняя встреча…
– Да и первая, – ухмыляется он. Опускает взгляд и думает. – Хорошо, Катя. Наверное, ты права. Давай ты первая к нему зайдешь.
В больнице мы сразу же идем к кабинету врача.
– Никаких волнений, – предупреждает он и с замирающим сердцем вхожу в приоткрытую дверь.
Сын сразу же поворачивается ко мне. В этом взгляде все! И страх, и любовь. И море вопросов.
– Мама, – шепчет чуть слышно и я подхожу и сажусь рядом. Глажу его по голове.
Господи, прошло всего несколько дней, а мне кажется, будто годы.
– Мама, забери меня, – просит он и я наклоняюсь и целую его в щечку, в лобик.
– Как только врачи разрешат, я сразу же заберу тебя, – стараюсь улыбаться. Ему нужны только положительные эмоции.
– К себе? Ты же не отдашь меня? – берет меня за руку и смотрит. Так смотрит, что сердце готово выскочить.
– К себе, – улыбаюсь. – И к папе, – добавляю и глажу его по голове.
– Нет. Я не хочу к нему. Он плохой.
– Он любит тебя, – улыбаюсь. – Очень любит. Просто он не знал про тебя все эти годы.
– Зачем он украл меня? Я ему сказал, что убегу, – бурчит малыш. – Я не буду с ним жить. Не буду. Он плохой.
– Помнишь, мы читали сказку про мальчика, которому не давали второго шанса?
– Угу.
– Ты же не такой? Ты же помнишь, что мы с тобой тогда решили? Что надо дать человеку возможность исправиться. Так?
Сопит недовольно.
– Амир хороший. И он твой папа. Он очень сильно любит тебя. И очень переживает. Давай дадим ему шанс. Да?
Не отвечает. Ну, хотя бы не отрицает.
Мы еще какое-то время сидим с ним и он рассказывает мне о своих снах. Расспрашивает, как его игрушки.
Вдруг открывается дверь. Я оборачиваюсь. В палату заходит Амир. Но не идет к нам. Встает у двери и смотрит.
Я вижу, как хмурятся бровки у малыша. Но он ничего не говорит. Только сильнее в мою руку вцепляется.
Я чуть улыбаюсь Амиру, давая ему знак. И он неспеша подходит к нам.
– Здравствуй, – протягивает руку.
Мальчик сначала смотрит на меня. Я чуть заметно киваю. И тогда он медленно поднимает свою ладошку. Амир легонько берет ее и
