Ознакомительная версия.
В конце ей ужасно захотелось избавиться от этого неустанного движения, и она с силой сжала ягодицы, стараясь вытолкнуть его из себя, как инородное тело. И тут ее захлестнула такая волна наслаждения, что дыхание прервалось, и из горла сам собой вырвался стон.
Потом он долго поглаживал ее спину, а она лежала, прижавшись к его большому телу, с горечью думая, что после такого опыта расставанье будет в тысячу раз больней. Причем не важно, по какой причине.
Теперь она лучше понимала собственную дочь, столько времени терпевшую недоброжелательное отношение мужа. Наверняка не последнюю роль в этом сыграли подобные ночи.
Николай Иванович легко поцеловал ее в нос и поднялся.
– Ты лежи, а я приготовлю завтрак. Так положено в медовый месяц.
Это было странно слышать – медовый месяц. Что за медовый месяц после сорока? Наталья Владимировна прислушалась к себе – протеста не было. Ну что же, завтрак так завтрак, но только не в постель. Она встала, умылась, вытащила из сумки запиханный туда брючный костюм из немнущегося трикотажа, и надела.
Посмотрев на себя в зеркало, решила, что сойдет, тем более, что она не на бал собирается, а на собственную кухню. Поймав себя на слове «собственную», озадачилась – быстро же она освоилась с ролью замужней дамы. И полдня не прошло, а она уже считает всё вокруг своим.
Хлопочущий на кухне Николай был несколько смущен: по его мнению, в доме оказалось слишком мало припасов. Его могло извинить только то, что он не надеялся на такой поворот событий. Хоть и мечтал о нем. Заглянув в холодильник, Наталья вытащила яйца, сыр, пакет молока и быстро соорудила омлет под стыдливые причитания мужчины:
– Это моя обязанность! И я тоже умею печь омлеты!
Когда они уселись завтракать, была уже половина одиннадцатого. Хотя Саша и не сообщала о приезде, Наталья Владимировна решила позвонить и предупредить, что ее нет дома. На вопрос дочери, где же она, сконфужено объяснила:
– Да так, в гостях. Не беспокойся! – передала привет внучке и положила трубку, не готовая к объяснениям.
Николай с упреком посмотрел на нее, но промолчал. От этого взгляда всем ее существом овладели вина и головокружительная нежность. Эти чувства так захватили ее, что стало трудно дышать.
Наталья несколько испугалась их напора. Она всегда была одна, всегда независима от мужского самодурства. Из рассказов подруг и коллег она слишком много знала плохого об отношениях мужчины и женщины, и очень мало – хорошего.
Возможно, у нее сложилось предвзятое мнение о мужчинах в целом, но она боялась слишком близких отношений. Хотелось отодвинуться, снова создать вокруг себя личное пространство, в которое никто бы не посмел вторгаться.
Почувствовавший перемену в ее настроении Николай не то чтобы разозлился или забеспокоился, нет, он остался совершенно спокоен. Он считал, что ей нужно дать время привыкнуть к новому положению, только и всего.
Естественно, женщина, к тому же беременная, не может в одночасье поменять свою жизнь, и его обязанность, как здравомыслящего мужчины, ей в этом помочь.
Позавтракав, они отправились забирать остальные вещи Натальи Владимировны. Медлительно шатаясь по своей квартире, она никак не могла решить, что ей понадобится, а что нет. Николай Иванович, иронично поглядывая на нее, разрешил сомнения просто – скидал все вещи в привезенные бумажные мешки, купленные им по дороге.
Наполнив их, выяснил, что вещей осталось еще столько же. Унес мешки в машину и поехал домой, оставив Наталью Владимировну связывать книги.
Поначалу она этим и занялась, но, упаковав три пачки, уселась на диван и призадумалась. В голове вместо обычно довольно сообразительных мозгов на этот раз оказалась плотная вата, отказывающаяся что-либо соображать. Она потрясла головой – бесполезно.
Жизнь изменилась так резко и так кардинально, что она отказывалась в это верить. Она даже не знала, как относится к человеку, в одночасье сделавшего себя ее мужем.
Когда через полчаса обратно вернулся Николай с пустыми мешками, у нее было приготовлено всего четыре пачки. Пожав плечами, он, не связывая, покидал книги в мешки и снова поехал домой. Таких рейсов ему пришлось сделать пять.
Наталья Владимировна с грустью посмотрела на опустошенную квартиру. Ее было жаль, как друга. Она получила от школы эту неказистую квартирку еще в те времена, когда матери-одиночки считались неполноценными женщинами. И мыкаться бы ей с дочерью по общежитиям всю свою жизнь, если бы после совместного ходатайства учителей ее школы ей не дали квартиру.
Она стояла посредине этой столь дорогой ей комнаты и отчаянно жалела, что уезжает отсюда. Николай Иванович обнадеживающе обхватил ее за плечи.
– Ну-ну! Всё к лучшему! Теперь и ты сможешь помочь кому-нибудь из подруг или сослуживцев. Пусти сюда жить какую-нибудь милую девушку или молодую семью. Пусть платят за коммунальные услуги и за квартирой следят. За аренду, я думаю, денег брать не стоит?
Она быстро покивала головой, стараясь сдержать набегающие на глаза слезы. Мысль поселить сюда кого-нибудь из коллег показалась ей очень отрадной.
Она вспомнила о Даше, тоже учительнице младших классов, недавно разошедшейся с мужем и оставшейся без жилья с маленьким ребенком на руках: они с мужем снимали комнату, но сейчас, оставшись одна, она себе этого позволить не могла: стоимость комнаты была больше ее зарплаты.
Почувствовав себя почти счастливой оттого, что может помочь такой милой девочке, Наталья снова обрела равновесие духа. Но ненадолго. На обратном пути Николай Иванович притормозил возле районного ЗАГСа и, несмотря на ее возражения, вытянул из машины.
Зайдя внутрь просторного помещения, в котором шла церемония регистрации очередного брака, тихонько спросил у стоявшего у входа дежурного специалиста, можно ли подать заявления о регистрации и сколько времени ждать.
Узнав, что ожидать нужно по закону месяц, отправился к заведующей, волоча за собой сопротивляющуюся Наталью, как вполне законную добычу. У нее в голове мелькнула паническая мысль: если он попросит ускорить регистрацию из-за интересного положения невесты, то она его попросту убьет на месте!
Зайдя в строго обставленный кабинет, Николай Иванович скромно поздоровался и попросил:
– Нельзя ли нам зарегистрироваться поскорее? Понимаете, мы отправляемся в зарубежное турне, а во многих отелях косо смотрят на свободные отношения, особенно в восточных странах. Неудобно, вы же понимаете.
Заведующая несколько удивилась. Ей хотелось спросить, а о чем они думали раньше, но она не решилась. Если бы это были безалаберные юнцы, она бы не преминула им на это указать. Но перед ней стояла зрелая, солидная пара, причем женщина, явно недовольная принуждением, с возмущением посматривала на спутника, но именно это и решило вопрос в пользу Николая Ивановича.
Ознакомительная версия.
