отчаянии. Не замечая, как она шепчет с досадной слезой в голосе:
– Да выключи ты эту музыку, Денис! Что происходит, не понимаю…
Денис будто не услышал ее, тоже пошел вслед за Женей. Увидел, как тот стоит на крыльце, обхватив себя руками, проговорил тихо:
– Что, хреново тебе сейчас, братан?
– Да не то слово, Денис… Не то слово…
– Любишь ее, да?
– Люблю. Очень люблю.
– Ну, тогда я тебя не понимаю, бро… Ты вообще мужик или нет? Не видишь, что с ней творится?
– Вижу, Денис. Вижу. Но ведь она сама так решила… Сама…
– Она женщина, бро. Ей можно быть мягкой и уступчивой, а тебе нельзя. Ты же мужик, бро. Ты все решаешь, понял? Или ты позволяешь превратить себя в тряпку, или… Или борешься за свое. Борешься, понимаешь? Отбрасываешь в сторону свою пресловутую интеллигентность и бьешься вусмерть. Кулаки в кровь, морду всмятку. За женщину надо биться, бро. Иди и бейся, понял?
– Да. Я понял. Сейчас увидел ее и понял.
– Тогда иди.
Женя повернулся, решительно вошел в дверь.
Маша плакала так, как не плакала никогда в жизни. Олег сидел рядом, растерянно гладил ее плечи, бормотал тихо:
– Маш, перестань, пожалуйста… Все же хорошо, Маш… Зря мы сюда приехали, я ведь тебе говорил… Хочешь, прямо сейчас домой поедем? Согласись, какая-то ерунда получается, а не встреча старых друзей! Я ведь тебе говорил, а ты меня не послушала. Перестань плакать, прошу тебя, Маш… Неудобно…
– Неудобно? Что тебе неудобно, скажи? – подняла она к нему заплаканное лицо. – По-моему, тебе как раз очень даже удобно!
Олег не успел ей ответить – сверху прилетел требовательный Катин голос:
– Ребята, спускайтесь! До Нового года десять минут осталось!
– Пойдем, Маш… Еще и умыться успеешь, пойдем… – потянул ее за плечи Олег.
Маша поднялась, отбросила с плеч его руки, быстро пошла из комнаты. Так же быстро спустилась с лестницы и…
И столкнулась нос к носу с Женей. Он ждал ее. Он протянул к ней руки. И она тут же упала в них, ухватилась за Женю крепко и снова заплакала.
Все смотрели на них удивленно. Только удивление у всех было разное. У Дениса – одобрительное, у Кати – слегка растерянное. Только у Марины и Олега оно было одинаковое – досадно-злобное.
В наступившей тишине все услышали Женин голос:
– Я люблю тебя, Маша… Очень люблю. Я не могу без тебя, слышишь? Не могу…
– И я… И я тебя очень люблю… Я не могу без тебя… Да я чуть не умерла без тебя, Жень… Чуть не умерла, правда…
Первым опомнился Олег, решительно подошел к Жене, рванул его к себе за плечо:
– Отпусти ее, слышь, ты? Немедленно отпусти, ну? Пойдем выйдем. Поговорим!
– Он никуда не пойдет с тобой, Олег! – неожиданно звонко проговорила Маша, еще крепче обхватывая руками Женю. – Я люблю его, я хочу быть только с ним, разве ты этого еще не понял? Здесь кулаками все равно ничего не решишь!
– Ну, это мы еще посмотрим! Пойдем выйдем!
– Тихо, ребята, тихо… – вклинился в их перепалку Денис. – Оставьте все на потом… Слышите, уже куранты бьют? Надо же Новый год встретить! Не мордобоем же его встречать, правда? Придется отложить выяснение отношений хотя бы на пять минут. Я и шампанское уже по бокалам разлил…
Олег посмотрел на Дениса так, будто задыхался от ярости. Развернулся, выскочил в прихожую. Все услышали, как громко хлопнула дверь. Аккурат под последний призыв курантов…
Марина схватила бокал с шампанским, рука ее дрожала нервно. Осушила бокал до дна с такой жадностью, будто хотела потушить им горевший внутри огонь досады. Катя и Денис тоже выпили шампанского, обнялись, расцеловались. А Маша и Женя так и стояли обнявшись, и не могли оторваться друг от друга. И не было им дела до встречи Нового года и до боя курантов… Поважнее у них сейчас были дела. Они даже не заметили, как вернулся Олег, как проговорил от двери яростно:
– Сына я тебе не отдам, слышишь? Он со мной будет жить! Я его отец, я не отдам!
Маша и Женя разомкнули объятия, и Маша проговорила тихо и чуть виновато:
– Прости меня, Олег… Но тебе лучше сейчас уехать, я думаю. Мы бы с Женей сами уехали, но Павлик спит, будить его жалко.
– А не надо его будить, убирайтесь отсюда, понятно? Я же тебе сказал, Павлик со мной останется!
– Ой, да ладно тебе, Олег… – послышался вдруг насмешливо-хрипловатый голос Марины. – Надо же, разошелся гневом, смешно сейчас выглядишь. Истеришь, как баба обиженная. Все и так ясно, успокойся, мы в этой войне проиграли. Как говорится, что имеем, не храним… И Машка права, Олег, нам надо уехать. Мы чужие здесь, лишние на этом празднике жизни. Отвезешь меня домой, ладно?
– Такси себе вызови! – грубо бросил через плечо Олег. – Тоже мне… принцесса. Зачем ты его сюда притащила, зачем? – бесцеремонно указал он рукой на Женю.
– Да дура была, ты прав… Хотела как лучше. Я ж не знала, что Машка и ты… Что ты не смог ничего…
– Можно подумать, ты смогла!
– И я не смогла. Ты прав. Ладно, иди уже, я сама себе такси вызову. Двое проигравших в одной машине – это уже перебор, скопление плохой энергии. Как бы не случилось чего в пути… Хватит, наши игры с тобой закончились. Хотя это для нас игры были, а для них – просто плохая жизнь. А теперь у них счастье, как видишь. А мы с тобой, выходит, на него покушались только, хотели обманом его получить. А так не бывает, Олег… Новую любовь можно придумать, как выяснилось, а старую уже не вернешь. Имей смелость это признать…
