когда это делаю, она разговаривает по телефону — или притворяется, что делает это. Она не заходит ни на одну рабочую площадку. И не заходит ко мне домой.
Я ломаю голову и пытаюсь понять, что делаю или говорю не так, что отталкивает ее, и прихожу к одному выводу. Гейдж. Он причинил ей боль ранее, и она, наконец, приходит в себя; это то, что я прошу ее сделать, так что теперь не могу расстраиваться. Мы не в безопасности, и хотя я хочу, чтобы Шайен была в моей жизни, она, возможно, никогда не сможет мне доверять. Не то, чтобы я ее винил за это. Сам себе не доверяю.
Жизнь до Шайен относительно легкая. Я никогда не знал, чего мне не хватает, поэтому не жалуюсь на отсутствие друзей. Но она балует меня своим вниманием, дает мне почувствовать, каково это — разделить свою жизнь с кем-то другим. Она смотрит на меня так, словно я являюсь кем-то важным, показывает мне новую жизнь, а теперь отнимает ее у меня.
Моя леска натягивается. Я дергаюсь назад, чтобы подцепить рыбу на крючок и вытащить форель. Она болтается на конце моей лески, разинув пасть. Движение сбоку привлекает мое внимание… Бадди на пару сантиметров высовывается из-под крыльца.
Я отцепляю рыбу, а собака скулит и подползает ближе, виляя хвостом.
— Мы не можем ее съесть, приятель. Отпустим ее обратно.
Это напоминает мне, что собачий корм заканчивается. Мне невыносима мысль о том, что он останется голодным.
Собираю все свои рыболовные принадлежности и складываю их в сарае, а Бадди прячется обратно под крыльцо. Ночью погода становится холоднее, и у собаки нет ничего, кроме шерсти, чтобы согреться.
Я присаживаюсь на корточки, и Бадди отступает глубже в темноту.
— Холодно там внутри?
Решая, что поездка в город за собачьим кормом и собачьей постелью вполне уместна, я направляюсь в дом, чтобы взять ключи и немного наличных из моей последней зарплаты. Изучаю пачку денег, и мое лицо заливается краской при мысли о том, что я планировал с ними сделать — пригласить Шайен на настоящее свидание. Чтобы доказать ей, что могу быть нормальным. После нашего разговора в ее кабинете я надеюсь, что между нами что-то происходит.
Я был глуп, думая, что это продлится долго.
Что кто-то вроде нее когда-нибудь сможет остаться с кем-то вроде меня.
Натягивая толстовку и бейсболку, я запрыгиваю в свой грузовик и еду в город. Шумные гости выходного дня заполняют улицы, поскольку более низкие температуры привлекают туристов. Зная, что в продуктовом магазине не будет лежанок для собак, я направляюсь в местный магазин кормов. Знаю, что они предлагают товары для домашнего скота, но вижу нарисованные объявления на их витринах, в которых также рекламируют товары для домашних животных.
Когда переступаю порог, над головой звенит колокольчик, и я следую указателям, которые приводят меня в отдел, посвященный собакам. Рассматривая продукты разных марок, я беру пакет, на котором изображена собака, похожая на Бадди, и подхожу к стене с лежанками. Круглые, квадратные, прямоугольные… даже собачьи будки.
Может быть, мне стоит построить ему собачью будку? Все, что мне понадобится — это немного обрезков досок. Это вытащит его из-под крыльца, с холодной земли. Он не переживет зиму, если я не смогу достать его.
— Могу я тебе чем-нибудь помочь?
Мужской голос раздается позади меня, и паника наполняет мои вены. Враждебность вызывает темноту, а тон этого парня не слишком дружелюбный.
— Нет, спасибо. — Я сжимаю пакет с собачьим кормом под мышкой. — У меня есть то, что нужно. — Собачья лежанка может подождать до завтра.
Я иду к кассе с опущенной головой, когда передо мной появляется пара коричневых ковбойских сапог.
— Какая наглость — ступить в мой магазин.
Мой взгляд медленно перемещается по широкому телу к лицу. Его челюсть напряжена, а на лбу вздувается вена.
— Я… прошу прощения?
— Немного поздновато для извинений, тебе не кажется? — его светлые волосы, кажется, становятся светлее, а лицо — пунцовым. — Тебе здесь не рады.
— О…
— Убирайся, мальчик.
Я ощетиниваюсь, когда он называет меня мальчиком, и черное мелькает на краю моего зрения.
Мне нужно выбраться отсюда.
Я отступаю к отделу с собачьим кормом и ставлю пакет обратно на полку.
— Еще раз увижу тебя здесь, позвоню шерифу, и тебя арестуют за незаконное проникновение на чужую территорию.
Темнота застилает мне зрение, но я отталкиваю ее и заставляю свой пульс успокоиться.
— Тебе нужно сопровождение, придурок?
Я вздрагиваю от ненависти в его словах.
— Нет. Я ухожу. — Поворачиваюсь к двери, мой подбородок вжимается глубоко в грудь.
— Эй, тупица!
Мои ноги застывают, и я закрываю глаза, когда Гейдж цепляется за поверхность. Хотел бы я быть более сильным человеком, таким, который мог бы защитить себя. Я всегда хотел быть храбрым, но терплю неудачу. Всегда терплю неудачу.
— Держись от нее подальше, слышишь меня?
Мои мышцы напрягаются.
— От нее?..
— Шайен Дженнингс. Держись от нее подальше или будешь отвечать передо мной.
Поражение и тоска сокрушают меня изнутри. Я засовываю трясущиеся руки в карманы, сжимая в кулаки, чтобы оставаться на месте.
— А теперь вперед, мальчик. Убирайся отсюда на хрен.
Я двигаюсь к дверям так быстро, как только позволяют мои ноги, когда слышу его бормотание позади меня.
— Гребаный урод.
Легкий блеск пота покрывает мою кожу, несмотря на прохладную температуру, пока я шаркаю к своему грузовику. Мои плечи опускаются под тяжестью предательства.
Откуда Шайен знает этого парня? Она пообещала мне, что никогда никому не расскажет мой секрет, но у меня возникло отчетливое ощущение, что кем бы ни был этот парень, он знал обо мне. О Гейдже.
Он называет меня всеми стандартными именами, которые я слышал в детстве чаще, чем свое собственное имя.
Если это выплывет наружу, и город узнает, кто я и что сделал, то они захотят, чтобы я исчез. Я снова буду в пути, безработный, голодный, замерзший и без дома.
Дом.
Это первое место, которое я называю домом с тех пор, как…
Я отгоняю мысли о доме моей матери и концентрируюсь на возвращении к дому у реки. Прищуриваясь, сосредотачиваюсь на дороге впереди, когда наступает затемнение.
Мой пульс грохочет в ушах.
Это была ошибка — впускать кого бы то ни было. Дружба с мистером Дженнингсом, Коди и близость, которую я испытываю к Шайен. Я должен был знать лучше. Я уже усвоил этот урок раньше и не хочу повторять его снова.
Боль от потери кого-то более мучительна, чем от того, что у
