тебе! — сказала ему я, задергав ногами.
— Только посмей это сделать! — рявкнул Алек в ответ и резко прихлопнул меня по ягодице.
И кто еще из нас не может совладать с собой? Обещал этого не делать и снова не сдержал обещание!
Алек аккуратно опустил меня на ноги и только в этот момент я осознала масштаб всего, что он успел сделать за то время, пока я укрывалась в нашей спальне, дуясь на него. Вся территория вокруг дома была усыпана красными лепестками роз. Часть из них уже попали в морскую воду и это сделало всё только еще прекрасней.
Я даже никогда и подумать не могла, что Алек на это способен. Что он вообще способен быть романтиком!
Алек с особым наслаждением стал наблюдать за тем, как недовольная гримаса на моем лице превратилась в восторг. Никто никогда ничего подобного не делал для меня!
Этот мужчина во всем был первым в моей жизни и кажется, сам получал от этого особенное удовольствие.
Он так гармонично смотрелся на фоне всей этой красоты в своём дорогом костюме, что мне стало немного некомфортно. Я в эту всю красоту точно не вписывалась.
— А тебя не смущает, что я сейчас в твоей футболке, Алек и с растрепанными волосами?
— И ты прекрасна, — прошептал он мне и опустился передо мной на колени.
Ни на одно, как показывают в романтических мелодрамах, а на два и крепко обхватил мои ноги одной рукой. Свободной рукой взял мою руку в свою и вложил в ладонь кольцо.
Когда он сказал мне, что я стану мисс Уокер, я и подумать не могла, что он когда-нибудь решится на это и всё зайдёт куда-то дальше разговоров. Но это произошло и у меня в руке лежало кольцо с двумя большими камнями. Голубой и зелёный. Один квадратный, второй овальный. Не сложно угадать у какого камня были острые углы! Такие абсолютно не похожие друг на друга, но так крепко соединенные между собой гранями.
— Здесь нет бриллиантов, — услышала я голос Алека, но глаз от кольца не оторвала. — Я специально обошелся без них. Я знаю, что помолвочное кольцо должно быть с бриллиантами и поэтому я решил дать тебе возможность выбора. Ты можешь отказать по причине того, что оно без бриллиантов.
Я подняла на Алека глаза. О чем он говорил? Оно прекрасно! Я как завороженная смотрела на этот голубой квадратный камень и видела в нем то, что увидела когда-то в глазах Алека.
— Мия, — еле слышно выдохнул он мое имя, прижавшись щекой к моему животу через легкую ткань его футболки и еще крепче сжав ноги в своих руках. — Я не буду просить тебя стать моей невестой и предлагать тебе стать моей женой. Эта не нужно ни тебе, ни мне. Всё что я хочу, чтобы ты навсегда осталась со мной. Навсегда, Мия! И если мне придется для этого весь мир засыпать этими гребанными лепестками, то я не задумываясь, сделаю это, лишь бы ты была со мной.
Он сказал это с такой силой и болью в голосе, что мне не составило особого труда понять, что Алек говорил не про те розы, на лепестках от которых я стояла. Он говорил о розах, которые росли в его душе. Алек был готов оставить стебли и шипы себе, а этот мир усыпать лепестками лишь с одной целью — чтобы мне не было больно идти по нему.
— Алек… — еле слышно выдохнула я его имя и нежно зарыла пальцы в его каштановы волосы.
— Подожди. Дай мне договорить, Мия! — остановил он меня, но слезы на моих щеках ему уже было не остановить.
Я медленно опустилась рядом с ним на колени и он продолжил, только уже глядя мне в глаза:
— И возможно, через какое-то время, когда мы оба будем готовы к… последствиям, то оно появится у нас.
Как же сложно ему дались эти слова! В его голосе не было больше ни страха, ни отвращения, только боль. Острая боль, которая заставляя его всегда уверенный голос задрожать.
— Ребенок, Алек, — поправила я его, проведя рукой по пылающей щеке, которая успела за это время покрыться легкой щетиной.
— Да, он самый.
— Просто произнеси это слово, — мягко попросила я его.
— Мия…
— Ребенок. Наш ребенок.
— Да, ребенок… И я очень надеюсь, что у него или у неё ничего не будет от меня.
Он улыбнулся мне и снова стал милым.
— Нет, Алек! Ведь я надеюсь, что он будет маленькой копией тебя, вот только без твоего дерьмового характера!
— Пойми меня, Мия, такие как я не должны оставлять продолжение себя. Я не хочу подарить этому миру еще одного монстра.
— Ты не монстр. Джеймс — монстр! — Алек поморщился, он всё ещё что-то чувствовал к Джеймсу. Что-то теплое, хоть и знал, что я была абсолютно права. — И я уверена, что ты мог бы быть хорошим отцом. Тем самым настоящим отцом.
— Предлагаю начать с кого-нибудь попроще! Может собаки? А может фикус? Купим фикус и если он выживет, то можно заводить собаку!
— Алек! — рассмеялась я в ответ на его вопросы.
— Так ты скажешь мне это чертово ”ДА”? — снова задал он мне вопрос, откинув с моего лица пряди волос, которыми играл теплый ветер.
— Я подумаю, — ответила ему я, лукаво улыбнувшись.
— Что?
— Я подумаю, мистер Уокер.
— Мия, — прорычал моё имя Алек. — Я сегодня же засыплю это кольцо бриллиантами, а лучше куплю тебе еще десять таких!
— Мне нравится это и другие мне не нужны. Я думаю не из-за отсутствия в нем этих гребанных камней! Я думаю, потому что у тебя дерьмовый характер.
Завтра скажу ему то, что он хочет услышать! Пусть помучается ещё! Он это заслужил!
А вообще, я люблю его, чёрт возьми! И если он будет вот таким милым каждый день, то я и так навсегда буду с ним и кольца мне для этого не нужны!
Глава 36. Я с радостью встречу свою смерть от его рук…
Алек
Я хочу её. Хочу её всю. Я хочу её одну. Я люблю её одну. Навсегда.
Я был никем, пока не встретил её. Я не знал, что такое любовь, пока она не подарила мне свою.
Я люблю её за милую улыбку, за забавный смех, за её невинность и чистоту. Я люблю её за доброе сердце, которое, несмотря ни на что, полюбило такое чудовище, как я.
И сколько бы ночей мы вместе не провели,
