– Против мистера Хиггинса никогда не выдвигались официальные обвинения.
– Да, не выдвигались. – Анна посмотрела прямо в усталые глаза матери и тихо добавила: – И это еще одно преступление.
Когда допрос был закончен, Анна прошла мимо Хиггинсов, не удостоив их взглядом, но маленький Куртис протянул к ней ручку из-за перил.
– У вас есть леденец на палочке? – прошептал он, и Анна улыбнулась: она обычно приносила ему леденцы, он обожал вишневые.
– Может быть, есть. Давай посмотрим. Анна копалась в сумочке, когда за ее спиной раздался грохот.
– Убери свои лапы от моего ребенка, сука! Повернуться она не успела: Хиггинс ударил ее изо всех сил, сбив с ног. Анна плашмя полетела на пол и ударилась щекой о деревянное сиденье стула. Ее голова зазвенела, как церковный колокол, из глаз посыпались звезды. Умудрившись встать на четвереньки, Анна услышала крики и проклятья.
Щека дико болела, ладони, проехавшиеся по плиточному полу, горели огнем. И, черт побери, новые колготки, которые она надела взамен порвавшихся утром, были разодраны на коленях!
– Не дергайся! – приказала Мэри-Лу. Сидя на корточках перед Анной, она решительно врачевала ее ссадины.
– Ради такого я готова потерпеть. Приятно сознавать, что пострадала не зря. Благодаря маленькой демонстрации в суде этот негодяй теперь не скоро подойдет к детям!
– Анна, ты меня беспокоишь, – Мэри-Лу подняла блестящие темные глаза, – мне даже кажется, ты получила удовольствие от того, что тот двухсотфунтовый тупица сбил тебя с ног.
– Я получила удовольствие от результатов. Ой, ой! – Анна взвизгнула и затаила дыхание, когда Мэри-Лу поднялась и дотронулась до ее ободранной щеки. – Я с наслаждением писала на него заявление в суд за нападение. А самое большое удовольствие я получила, когда дети ушли домой с приемными родителями.
– Что и говорить, славно поработала… – Качая головой, Мэри-Лу отступила. – Меня также беспокоит, что ты слишком сближаешься со своими подопечными.
– Невозможно помогать издали. Мэри-Лу, в нашей работе и так слишком много канцелярщины. Документация, выполнение установленной процедуры… Иногда просто необходимо сделать что-то живое!.. А нападение двухсотфунтового тупицы? Во всяком производстве бывают свои издержки.
– Если ты будешь принимать все так близко к сердцу, то не отделаешься только ободранной коленкой и парой царапин.
– Знаешь, если не принимать все близко к сердцу, то следует искать другую работу.
Мэри-Лу вздохнула. Трудно спорить, когда чувствуешь то же самое.
– Иди домой, Анна.
– До конца работы еще час.
– Иди домой, – повторила Мэри-Лу. – Считай это боевой наградой.
– Ну раз ты так ставишь вопрос, не буду возражать. Мне этот час не помешает. У меня дома совершенно нечего есть. Должна сказать… – Услышав стук по косяку открытой двери, Анна замолчала, подняла взгляд, и тут же ее глаза широко распахнулись. – Кэмерон?!
– Мисс Спинелли, не уделите ли вы мне минуту… – Его светская улыбка внезапно превратилась в волчий оскал, глаза вспыхнули. – Дьявол! Что с тобой случилось? – Он ворвался в комнату, сразу заполнив ее собой, и чуть не опрокинул Мэри-Лу, чтобы добраться до Анны. – Кто посмел ударить тебя?!
– Никто. Это просто…
Не дав ей закончить, Кэм резко повернулся к Мэри-Лу. Разрываясь между изумлением и восхищением, Мэри-Лу попятилась и подняла руки ладонями вверх.
– Не я, чемпион! Я своих подчиненных только запугиваю. Ни разу и пальцем до них не дотронулась.
– Просто возник спор в суде, вот и все. – Стараясь сохранять профессиональное достоинство – несмотря на босые ноги, – Анна встала.
– Мэри-Лу, это Кэмерон Куин. Кэмерон – Мэри-Лу Джонстон, мой начальник.
– Очень рада познакомиться с вами даже при таких обстоятельствах, – Мэри-Лу протянула руку. – Я училась у вашего отца миллион лет назад. Я просто обожала его.
– Да? Спасибо. Так кто ударил тебя? – снова спросил Кэм Анну.
– Некто, уже попавший за решетку. – Анна быстро сунула босые ноги в лодочки на низких каблуках, думая только о том, как бы поскорее увести Кэмерона от любопытного и проницательного взгляда начальницы. – Мэри-Лу, я воспользуюсь твоим предложением. Кэмерон, если ты хотел поговорить о Сете, можешь отвезти меня домой. – Анна натянула серый жакет и расправила его. – Это недалеко. С меня чашка кофе.
– Прекрасно, – Кэм ухватил ее за подбородок и пристально посмотрел в глаза, – поговорим.
– До завтра, Мэри-Лу.
– О, да! – Мэри-Лу весело улыбалась, пока Анна поспешно собирала портфель. – Мы тоже поговорим.
Анна хранила молчание, пока они не вышли из здания и не оказались одни на автостоянке.
– Кэм, ради Бога!
– Что – «ради Бога»?
– Я же здесь работаю! – Анна остановилась около его машины и повернулась к нему лицом. – Я здесь работаю, помнишь? Ты не можешь врываться в мой кабинет, как разъяренный любовник!
Кэм снова взял ее за подбородок:
– Я и есть разъяренный любовник, и я хочу знать имя сукина сына, посмевшего ударить тебя.
Воздух вокруг словно наэлектризовался от его ярости. Но Анна не смела поддаваться. «Это было бы абсолютно непрофессионально», – говорила она себе, чувствуя, что все тело охватывает непозволительная дрожь.
– Этим человеком занялись соответствующие органы. И ты не имеешь права быть любовником – разъяренным или любым другим – во время моего рабочего дня!
– Неужели? Попробуй остановить меня, – с вызовом произнес Кэм и сокрушил ее губы поцелуем.
Секунду Анна извивалась, пытаясь вырваться. Кто угодно мог выглянуть из окна и увидеть их! Поцелуй был слишком жарким и слишком бурным для данного места в разгар дня.
Но этот поцелуй был также слишком пьянящим, чтобы сопротивляться. Анна сдалась – Кэму, себе – и обвила его шею руками.
– Может быть, хватит? – с трудом выдавила она.
– Нет.
– Ладно. Тогда продолжим в машине.
– Отличная мысль. – Кэм отпустил ее и вдруг удивительно нежно и осторожно провел губами по ссадине на ее щеке: – Больно?
– Чуть-чуть.
Анна влезла в машину и с нарочитым спокойствием занялась ремнем безопасности.
– Так что же все-таки случилось? – спросил Кэм, садясь за руль.
– Жестокому отцу и мужу не понравились мои показания в семейном суде. И он толкнул меня. К сожалению, я стояла к нему спиной, не то обязательно заехала бы ему коленом в пах. Но поскольку я его не видела, то спикировала на пол носом вниз. Ужасное зрелище! Я бы, наверное, смутилась, если бы в результате он не оказался в тюрьме, а дети – в безопасности в приемной семье.
– А жена?
– Тут я ничем не могу помочь. – Голова раскалывалась, и Анна откинулась на спинку сиденья. – Ей придется справляться самой.
