– Должно быть, у вас сегодня счастливый день, – с улыбкой замечает мужчина в костюме. А я только смотрю, моргая, на пустое место меду нами.
– Вы уверены? – спрашиваю я, поднимая взгляд на стюардессу.
– Вы единственная Шарлотта Рид на этом рейсе, так что да, вполне уверена.
– Не спорьте с этой женщиной, – добродушно говорит мужчина, подняв кустистую бровь. – Занимайте место, пока они не отдали его кому-нибудь еще.
Он поднимается и отходит на шаг назад, пропуская меня. Я беру свою надувную подушку и сумку с книгами, которые собиралась читать в полете, и иду за стюардессой в носовую часть самолета.
Пока мы двигаемся к первому классу, я не перестаю ждать, когда же она обернется, осознав свою ошибку, и поспешит проводить меня обратно в хвост. Но вскоре мы оказываемся за синей шторкой, и я невольно вспоминаю прошлый раз, когда летела первым классом. Во мне поднимается рой беспокойных мыслей. Я не хочу об этом думать, но ничего не могу с собой поделать: Это дело рук Тэйта?
Женщина останавливается, показывает мне мое место, и я вижу, что ряд пуст. Тэйта нет. Шумно и с облегчением выдохнув, устраиваюсь около окна. Спустя минуту она возвращается с бутылкой охлажденной воды и прохладным влажным полотенцем, которое пахнет огурцами. Я откидываю голову назад, закрываю глаза.
Но потом слышу, как в передней части самолета тихо переговариваются две стюардессы. Склонив головы друг к другу, они говорят о чем-то, чего я не могу разобрать, а потом поднимают глаза с улыбками на лицах.
Кто-то заходит в самолет в последнюю минуту.
Я впиваюсь пальцами в подлокотники, пытаясь собраться с духом, когда в поле зрения появляется он.
Тэйт.
У меня сжимается желудок, когда он преодолевает короткий проход и останавливается передо мной.
Он нашел меня. Он действительно это сделал. Спустя столько месяцев мы снова оказались лицом к лицу. Тэйт как ни в чем не бывало опускается в кресло рядом со мной. На нем темная толстовка, капюшон надет на голову – как будто этого достаточно, чтобы оставаться неузнанным. В воздухе тотчас разливается его аромат, ненавязчивый, свежий и почти неуловимый, если вы не знаете, что так пахнет от него, если не знаете, как пахнет от Тэйта Коллинза. Но я-то знаю.
Та же самая стюардесса, которая провожала меня в первый класс, подходит к нам и спрашивает Тэйта, нужно ли ему что-нибудь, но он лишь отмахивается. Тэйт смотрит прямо перед собой, даже не глядит на меня, как будто мы просто два незнакомца, которые по чистой случайности летят одним рейсом, в одном и том же ряду. И как раз в тот момент, когда я открываю рот, собираясь спросить, какого черта он это делает, Тэйт опережает меня:
– Я скучал.
Посмотрев в его глаза, темные и также измученные, я испытываю потрясение, с которым едва справляюсь, – я и забыла, как действует на меня его взгляд, как он врезается в меня, словно лезвие.
Я не могу смотреть на Тэйта, поэтому отворачиваюсь. За окошком люди в светоотражательных оранжевых жилетах направляют самолет к взлетной полосе.
– Шарлотта, – произносит он. Я чувствую, что Тэйт хочет, чтобы я повернулась к нему, но не делаю этого. – Я все время думаю о тебе. Пытался гастролировать – мне казалось, что я хочу именно этого, – но без тебя все было не так. – Я слышу, как он вздыхает. – Узнав, что ты в Лос-Анджелесе, я понял, что должен тебя увидеть.
Я бросаю на него взгляд, мое сердце заходится от его близости. Воспоминания еще слишком отчетливы, и мое тело тоскует по нему.
– Не возвращайся в Италию, – говорит он. – Останься здесь, останься в Лос-Анджелесе.
– С какой стати мне это делать? – Напряжение подбирается к горлу, и голос звучит нервно и надломлено.
– На сей раз все будет иначе. У нас получится.
Наконец я разворачиваюсь и смотрю ему прямо в глаза.
– Я уже не та девочка, которой была раньше. Ты обидел меня, Тэйт, ты поступил паршиво. Ты ушел, когда понял, что я в тебя влюбилась. Когда я была готова отказаться ради тебя от всего, ты просто бросил меня.
– Все не так. – Он качает головой и наклоняется вперед, положив руки на колени. – Я лишь не хотел, чтобы из-за меня ты ставила крест на своей жизни.
– Я делала это по велению сердца. Я хотела быть с тобой… ну, конечно, хотела. Но еще я хотела сделать это ради самой себя. Возможно, впервые в жизни я приняла решение, которое должно было сделать счастливой меня. – Мне больно произносить это вслух, больно осознавать, как отчаянно я в нем нуждалась.
Стюардесса снова проходит мимо нас, когда самолет готовится к взлету, и я понижаю голос.
– Ты разбил мне сердце, Тэйт. И это уже никак не исправишь.
Я расстегиваю ремень безопасности, поднимаю сумку с пола и встаю.
– Ты не можешь вернуть меня, просто купив мне билет в первый класс, – в реальном мире это не работает.
Я выбираюсь в проход, стараясь не соприкоснуться с ним, сохраняя дистанцию в максимально возможные пару сантиметров. Но и без этого моя кожа вспыхивает при воспоминании о том, как его руки прикасались ко мне, как его губы скользили по моей шее, как пульсировала жилка под ними. Тэйт оставил шрамы на моей коже, невидимые отметины, которые я не могу оттереть, сколько бы ни пыталась.
Я задерживаюсь в проходе. Несколько пассажиров поднимают на меня глаза.
– И больше не преследуй меня, – с шипением говорю я, глядя на Тэйта сверху вниз.
Но он даже не поднимает глаз. Когда я возвращаюсь на свое прежнее место, мужчина в костюме бросает на меня взгляд и, хмурясь, спрашивает:
– Не понравилось обслуживание в первом классе?
– Его переоценивают, – отвечаю я.
Я уже не та девочка, которой была прежде, повторяю я про себя. И это правда. Уже не та. Я стала сильнее, потому что Тэйт разбил мне сердце. Я сильнее без него. И не позволю ему снова сотворить это со мной.
Я сижу, скрестив ноги, на старой каменной стене над гаванью и наблюдаю за чайками, которые кружатся над лодками внизу. Сегодня жарко, соленый воздух липнет к коже, и я собираю волосы в пучок, чтобы не приставали к шее.
Местный поезд-электричка только что прибыл в Вернаццу; я слышу голоса устремляющихся к заливу туристов – они останавливаются, чтобы купить мятное мороженое и стаканчики с крепким эспрессо, прежде чем подойти к самой воде. Дети визжат и смеются, барахтаясь в синем море, отдыхающие загорают среди камней, их кожа медно-золотистого оттенка. Когда начинается прилив, дует мягкий ветерок, и я разворачиваюсь и фотографирую домики в пастельных тонах, столпившиеся на краю утеса.
Вечером я выложу фотографии в своем блоге, который недавно начала вести: Девушка у моря. У меня пока не так много подписчиков – сначала были только Карлос, Миа и Холли, – но постепенно я начинаю находить своих читателей. Есть что-то приятное в том, что людям и впрямь интересны мои снимки и рисунки.
