— Я знаю этот звук, — сказала она. — Твой притворный голос.
— У меня не притворный голос.
— Ох, милая. Так и есть. Знаешь... когда твой голос становится глубже, и у тебя внезапно появляется очень хорошая дикция. Ты также становишься громче, демонстрируя, что благодаря оглушительному звуку ты становишься более правдоподобной. Это актерский трюк. У всех нас он есть. А теперь признавайся, что не так.
Я откинула голову к стене и вздохнула.
— Все. Все не так.
— Ну... начни сначала. Расскажи мне, что сначала пошло не так.
Это было легко.
— Я.
Рассказать Блисс о своем детстве было и шокирующе легко, и невероятно сложно.
Я годами училась извращать правду о своем прошлом, поэтому могла принимать участие в разговорах о детстве, которые вели друзья, не выдавая секретов. Как и с каждой ролью, которую я играла, я позволяла себе лишнее. Я вырисовывала образ крутой, бунтарской девочки со страстью к путешествиям. Теперь мне пришлось разбить эту иллюзию, чтобы явить настоящую девушку, не крутую и не бунтарскую... а просто потерянную.
Сложно было начать, но легко продолжить. Я рассказала ей про мистера Эймса и своих родителей. И рассказала ей о том, как научилась бороться и как это, в конце концов, разрушило меня еще больше.
Я рассказала ей все.
Только не про Ханта.
Я открыла рот, чтобы рассказать, но слова просто не выходили. Я не знала, как говорить о нем, не распадаясь от отчаяния. Я не могла объяснить, что он сделал со мной, не объясняя, каким другим он был, какой другой я была рядом с ним. Я была девушкой не для отношений. И может, у нас с Хантом не было настоящих отношений, но они были самыми реальными. Из-за чего я только больше осознала, насколько накрутила себя. Если бы я попыталась поговорить с ним...не уверена, что произошло бы, но это сжатие в моем животе подсказало мне, что я боялась. Боялась снова влюбиться в него, только чтобы вновь пережить это.
Я молчала. Может, мне было стыдно от того, что меня обдурили. Я надеялась, что так и было.
Но легкое подозрение в глубине моего разума сказало мне, что было что-то еще. Несмотря на боль и ярость, я не хотела, чтобы Блисс плохо думала о нем.
Черт, что за сумасшествие?
Я должна порвать его на куски, сделать ему выговор и позволить Блисс присоединиться. Вот что я должна была сделать.
— Ты знаешь, что тебе нужно сделать, да, Келси? — спросила Блисс.
— Попытаться сбежать от бед через десятки разных стран?
На настоящий момент это не срабатывало, но, может, число двенадцать было магическим.
— Думаю, ты знаешь, как хорошо это работает.
Одно, когда ты сам это знаешь. Но хуже, когда знают все остальные.
— В высшей степени. Куда ты клонишь?
— Ты должна встретиться лицом к лицу со своими родителями.
— Нет. Нет, Блисс. — Ноутбук на моих коленях внезапно стал очень горячим, а помещение оказалось очень маленьким. — Я не могу. Я не могу вернуться туда. Это... сложно.
Я не знала, на кого больше злилась... на Ханта или на своего отца. Но не могла даже думать о том, чтобы увидеть их.
— Ты не должна возвращаться. Но ты слишком долго воспринимала их ложь в качестве правды. Тебе нужно сказать им, как они не правы.
Мое сердце колотилось. Я ненавидела, что так боялась этого.
— Это ничего не изменит. Ты не знаешь моих родителей.
— Ты сделаешь это не для того, чтобы изменить их.
Проклятье. Черт побери это все. И с каких это пор бессвязная речь Блисс стала иметь столько смысла?
— Я подумаю, — сказала я.
— Келси, ты должна. Ты больше не можешь от этого прятаться.
Я ударилась несколько раз головой по стене, злая как черт, что она так права.
— Хорошо. Думаю, мне больше нечего терять. Как минимум, станет легче, если я расскажу им.
— Тебе нечего терять?
— Не совсем. Я, эм, немного сошла с ума несколько недель назад. Возможно, отдала свою кредитку незнакомцу и сказала пользоваться ей.
— Ох, Господи, Келс. Твой отец взбесится.
Хорошо. По крайней мере, мы оба сможем позлиться.
—Уверена, что отец вмиг заморозил счет.
— Но как ты зарабатываешь деньги? Где ты живешь?
— Расслабься, детка. Я в порядке. Не беспокойся обо мне. У меня оказалось прилично мелких денег до того, как осталась без папиных средств. И мой проездной билет активен до конца месяца. Не спрашивай меня, что я буду делать до конца месяца. Без. Понятия.
— А что потом? — Она просто не могла не спросить. — Как ты доберешься домой?
Я выросла, чтобы презирать это слово, но в таком разнообразном и многословном английском языке, я еще не нашла синоним с таким же несравнимым значением.
— Я останусь здесь, Блисс. По крайней мере, сейчас. Я искала работу...
— Ты не должна это делать. Позволь мне поговорить с Гарриком. Мы вдвоем, возможно, сможем покрыть достаточную часть твоего билета.
— Я не могу...
— Ты сможешь остаться здесь, в Филли, столько, сколько тебе нужно. Наша квартирка маленькая, но у нас есть диван, который раскладывается в кровать. Он немного пропах молью. Мы раздобыли его в салоне поддержанной мебели, но...
— Спасибо, но нет. — Я практически могла представить, как она захлопнула рот, чтобы нахмуриться. — Я остаюсь не из-за денег. Ты была права. Мне нужно решиться на кое-что, включая разговор с моими родителями. Пока я этого не сделаю, совсем неважно, где я нахожусь. Мои проблемы последуют за мной. Кажется, Испания является хорошим местом, чтобы собрать воедино свою жизнь. Все эти матадоры, быки и красные накидки. Это будет замечательным побуждением к тому, чтобы встретиться с вещами лицом к лицу.
Я звучала в два раза самоуверенней, чем на самом деле ощущала себя. Мне стало интересно, смогу ли я когда-нибудь перестать притворяться. Именно так и началось в прошлый раз. Сначала, притворяешься перед другими, а потом притворяешься перед собой. Затем притворяешься, потому что все - ложь, и ты должен поддерживать круговорот лжи.
— Кстати говоря о матадорах... есть какие-нибудь опасно сексуальные испанцы, о которых я должна знать? — спросила Блисс.
— Для этого я тоже беру перерыв.
Прямо сейчас я не могла даже думать о сексе. Просто... он был не тем, к которому я привыкла, будто слово, у которого появилось новое значение.
На другом конце телефона - тишина.
— Думаю, это умно, Келс. Ты справишься с этим. Ты самоуверенная, храбрая и сильная. Ты будешь в порядке.
— Ты как подруга обязана говорить такие вещи.
— Это правда. Единственной причиной того, что я сейчас такая счастливая, стало то, что однажды ночью в баре я позаимствовала твою храбрость. Кстати, я когда-нибудь тебя благодарила за это?
