Энн поняла, что ее ищут. Она вновь бросила взгляд на ревущее пламя. Почувствовав исходящий от него нестерпимый жар, чуть отступила в сторону и закрыла глаза. Мысли ее понемногу начали проясняться. Пошатываясь, Энн сделала неуверенный шаг вперед. И тут же застыла на месте.
Почти у самого объятого пламенем дома она увидела Ноя, стоявшего на коленях. Голова его бессильно склонилась на сотрясавшуюся от рыданий грудь. Энн почувствовала, как внутри нее что-то сломалось при виде этого человека, которого она, вопреки здравому смыслу, любила. Судя по страдальческой позе Ноя, он явно считал ее погибшей. И хотя глаза вновь начал застилать туман, а боль пронизывала все тело, Энн осторожно приблизилась к дому.
Упав на колени перед Ноем, Энн протянула руку и провела ладонью по его опаленным щекам, подняла его склоненную голову и посмотрела в полные горя глаза. «Ной», — хотела сказать она.
Но вместо слов из горла вырвался стон…
— Боже мой, Энн, — простонал Ной, прижимая ее к себе так крепко, будто решил никогда больше не отпускать. — Я думал, что потерял тебя!
Она молча прижималась к нему, не в силах вымолвить ни слова.
— Господи Иисусе, — шептал он, поднимаясь на ноги и беря за руку Энн. — Слава тебе!..
В машине «скорой помощи» Энн положили на железные носилки, надели кислородную маску и принялись быстро обрабатывать многочисленные ожоги и раны. Ной смотрел на все это затуманенным отрешенным взглядом. Бледность лица Энн и серьезные лица медиков внушали ему самые мрачные мысли.
Он настоял, чтобы Энн срочно перевезли в больницу. С ним не сразу, но все-таки согласились. На ее теле было несколько сильных ожогов, которые нельзя было хорошо обработать в машине.
Ной сел рядом с Энн в карету «скорой помощи» и, взяв ее руку, не отпускал, пока не доехали до ближайшей больницы…
Ной осторожно вошел в приемный покой и сел на стул, оставшись наедине со своими мыслями. Начальник противопожарной охраны округа только что уехал.
Оба пожарных, которые находились на крыше перед тем, как она рухнула, отделались незначительными порезами и легкими ожогами. Им сделали перевязки и тут же отпустили. Как говорится, повезло!
Россу удача на этот раз изменила. Спасти его не удалось. Он умер от смертельных ожогов. Но для всех оставалось загадкой, как сумела спастись Энн? Об этом можно было узнать только у нее самой. Однако она все еще находилась без сознания. Ноя больше всего в этой ситуации интересовало, что в последний момент произошло между ней и Россом.
Ему пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы заставить себя немного расслабиться, осторожно поверить в благополучный исход. Больше всего его мучили бесконечные «что, если бы…» Например, что было бы, если бы перед тем, как Энн убежала из его кабинета, он сказал бы ей о своей любви? Он этого не сделал. Значит, оказался трусом! Что, если бы он раньше открыл Энн свое сердце? Возможно, узнав обо всем, она не убежала бы. Что, если бы он приехал в дом Лейверти чуть раньше? Успел бы тогда вынести ее из огня целой и невредимой? И так далее…
Ной очень хотел, чтобы Энн скорее поправилась.
Высокий худой человек в халате приоткрыл дверь в палату и спросил:
— Вы к Энн Лейверти?
— Да. Я Ной Тэйлор. Ее…
— Ее друг? — улыбнувшись, подсказал человек в халате. — Я вас знаю. Меня зовут доктор Моллоу.
— Как Энн? — взволнованно спросил Ной. — Пришла в себя?
— Пока без сознания. — Доктор глубоко вздохнул: — Ее раны очень серьезны, Ной. Но жить Энн будет.
Ной закрыл глаза и шумно вздохнул.
— Скажите мне все, доктор.
— Она наглоталась дыма. Это очень опасно. Но, слава Богу, мы вовремя дали ей кислород. Кроме того, у нее серьезные ожоги на правой стороне шеи, на правом плече и, опять же, на правой руке. Они причиняют ей боль и очень беспокоят. Но я не думаю, что непременно придется делать пересадку кожи.
Ной слушал так напряженно, что у него заболела спина. Он уже думал о том, как будет оказывать ей помощь. Черт побери, сама она ничего не сможет сделать!
Доктор тронул Ноя за плечо. Он поднял на него глаза.
— Еще что-нибудь?
— Да, — грустно улыбнулся мистер Моллоу. — Хотите верьте, хотите нет, но мисс Лейверти родилась в рубашке. Начальник противопожарной охраны сказал, что Энн упала. Причем с чердака даже не на второй этаж, а прямо на первый. У нее были все шансы разбиться насмерть, но она отделалась небольшим сотрясением мозга, переломом ключицы, двух ребер и растяжением сухожилий у голеностопного сустава.
— Господи!.. — застонал Ной, обхватив голову руками.
Но что, черт возьми, произошло в доме до начала пожара? И сколько на теле Энн еще ран? Как у нее с сердцем?
За спиной доктора возникла медсестра и что-то шепнула ему на ухо. Мистер Моллоу сжал Ною плечо и негромко сказал:
— Надо быть рядом, когда она очнется. Я пойду.
Ной опустился на ближайший стул и уронил голову на руки. Совершенно очевидно, что Энн в очень тяжелом состоянии. Надо обязательно дождаться заключения, насколько опасно это сотрясение мозга! И какой степени ожоги? Он должен, обязан знать все!
Не помня себя, Ной вдруг сорвался со стула и бросился к дверям палаты. Но здесь его остановила медсестра.
— Вы куда?
— Мне необходимо задать еще один вопрос доктору.
— Извините, — ответила медсестра, загораживая Ною дорогу, — но доктор сейчас занят.
— Я только что с ним разговаривал, — попытался он обойти медсестру. — Это касается Энн Лейверти.
Выражение ее лица смягчилось, но держалась она по-прежнему непоколебимо. Видимо, давно привыкла к напористости родственников пациентов.
— Может быть, я могу вам помочь? — учтиво спросила медсестра.
— Я хочу ее видеть.
— Это абсолютно исключено. Мисс Лейверти все еще не пришла в себя. Кроме того, она находится в палате для больных, получивших серьезные ожоги.
— Ожоги действительно очень серьезные?
— Извините, но я не имею права давать какие-либо комментарии на эту тему.
— А что в отношении сотрясения мозга? — продолжал допытываться Ной. — Это опасно? Она была в состоянии комы?
Медсестра с большой симпатией посмотрела на надоедливого посетителя и мягко сказала:
— Сядьте, ради Бога! Я скажу доктору, что вы хотите еще раз с ним поговорить. И он выйдет к вам, как только сможет.
— Поймите, женщина, которая там лежит, значит для меня все на свете! Она без сознания и совсем одинока. Я хочу ее видеть. Должен видеть! Мне нужно ей сказать…
Ной почувствовал, что теряет рассудок. Ведь он рассказывает совершенно чужому человеку то, в чем еще не до конца уверен сам. Но гордость сейчас должна молчать! И он, с отчаянием глядя на медсестру, сказал:
