секс меня даже возбудил. Он ебанутый, если повелся на твое милое личико. Но не думай, что он тебя любит. И мой брат тебя не любит. Никто тебя не любит, Диана. Все тобою пользуются. И я не могу позволить, чтобы Левицкий отобрал у меня клинику, в которую вложено столько денег.
— Он не может ею владеть! Он лишь работает в «Геофарм», Таня. — отползаю я, а она набрасывается. Я просто разворачиваюсь и пытаюсь сбежать, пихаю ее ногой, когда она хватает меня за халат.
— Ну конечно. Он найдет адвокатов и пустит нас с братом по миру. Думаешь, я не знаю таких людей?!
— Ему это не нужно! Он другого хочет, — кричу я, умудряясь встать и забегая в комнату. Но она уже здесь, наваливается на дверь, и я еле-еле могу ее удержать. Таня такая тяжелая. Сколько бы усилий я ни прилагала, она все равно сильнее. Я падаю на пол, а она уже толкает дверь и входит в комнату, держа в руке шприц.
— Ты убила Олю? — В шоке не могу поверить. — Господи, зачем?!
— Она беременна была от брата. Собиралась ему сказать. Никто не отберет у меня то, что принадлежит мне. И ты в том числе, — делает она шаг, а я резко вскакиваю, забегаю в ванную и успеваю закрыть дверь.
— Но клиника уже в руках Артура. Моя смерть тебе ничего не даст.
— Если в этом обвинить Артура, то получится очень удачно. Я-то поднялась по лестнице, а он на лифте, зафиксированный камерами. Интересно, что на вчерашних записях его не было, чтобы тебя не скомпрометировать, но сегодня. Открой эту чертову дверь!
Она долбит в нее плечом, а я осматриваюсь, пытаясь понять, чем защищаться.
— Таня! Остановись, я уйду из клиники, только не бери такой грех на душу.
— Думаешь, ты первая? Наивная душа. Ты просто была безопасна. Да и то благодаря Левицкому, который появился в Германии.
— Безопасна? — Уже нет страха, лишь горькое любопытство. Он был в Германии? Зачем?
— Открой, сука! — орет она, снова и снова пытаясь выломать дверь. Хорошо, что та надежная. Но надолго ли ее хватит? Долго ли еще я останусь живой? Таня настроена серьезно, а спасение уже уехало. Остается только драться. Поэтому я беру бритву, как тогда, когда в доме матери ночевали чужие. — Открой, похотливая тварь! Он обещал, что не даст тебе никаких прав! А по договору именно ты все решаешь. Я не могу допустить, чтобы ты осталась жива. Тебе придется умереть.
Еще несколько сильных толчков — и Таня врывается в ванную, растрепанная, раскрасневшаяся, опасная. И все, что я могу сейчас, это напасть первой.
Один замах бритвы неожидавшей прыти от терпилы Дианы Тани — и она отступает, резко прижимая к щеке руку, сквозь пальцы на которой стекает кровь. Я сглатываю. Я врач. Помню все эти «не навреди», но когда мне угрожают, сдерживаться не стану.
— Ах ты сука! Ты что наделала? — визжит она так оглушительно, что уши закладывает. Я снова взмахиваю рукой, но тут же получаю удар по щеке, падаю на стену. Она тут же толкает меня на пол и нависает сверху, капая кровью из порезанной щеки.
— Ты меня всегда бесила. Терпеть не могу таких добреньких. Идеальных. Но ведь мы с тобой знаем, что на деле ты похотливая дрянь, которая все время ворует чужое. — Я выставляю руки, сдерживая шприц, который уже так близко. Она такая тяжелая, но и убить себя не позволю. Смотрю на ее большой нос, который на расстоянии пары сантиметров, чувствую, как во рту скапливается слюна, и решаюсь.
Одно движение — и зубы смыкаются на солоноватой коже, а перепонки разрываются от крика.
В этот момент ее стаскивает с меня Артур. Артур пришел. Я спаслась. Надо думать об этом, радоваться. Отдышаться. А я размышляю, как он мог попасть в квартиру без ключа. Значит, ключ был.
Но в этот момент в спальне виднеются МЧС-ники. Они забирают окровавленную Таню, а Артур поднимает меня к себе, обнимая. Все хорошо, Он вызвал МЧС, они взломали дверь. Артур спас меня. Он не предавал меня. Все хорошо.
Но Таня не закончила. Решила-таки добить меня. Выстрелить словами на поражение. А иначе как назовешь ее смех?
— Думаешь, он любит тебя? Дура! Он и подсказал мне, как сделать тебя безопасной, предложил давать тебе вместо лекарства противозачаточные. А после стольких лет даже не думай, что твоя мечта исполнится. Я умру в тюрьме, а ты сдохнешь одинокой и несчастной. Сука.
— Вы, блядь, уведете ее или вам попкорна насыпать? — вздрагиваю от крика Артура, который делает шаг и хлопает дверью ванной. Нас обволакивает тишина. Гнетущая, опасная, предгрозовая.
В моей руке все еще бритва. И я не соображаю. Резко, сильно замахиваюсь, рассекая Артуру щеку почти в том же месте, где и Тане.
Но если та кричала и обзывалась, то он даже не шелохнулся. Продолжил стоять на месте. Смотрит на меня все так же внимательно. А я больше не могу. Слезы градом. Бритва вываливается из рук, и я оседаю на пол, собирая в голове черный пазл. И где-то там, за тоннами черной краски, тонет образ любимого человека, который лишил меня мечты, заменив ее на стены элитной квартиры.
— Диана, давай поговорим.
— Уходи, Артур, — сквозь слезы и крик срывается с губ. — Уйди отсюда немедленно!
— Нет.
— Тогда уйду я. — Поднимаюсь, облокачиваюсь на стену, а когда Артур пытается помочь, кричу снова: — Отвали, скотина!
— Нет. Это твоя квартира. Ты останешься здесь, а я уйду. Но только тогда, когда ты меня выслушаешь и я буду уверен, что ты не покончишь с собой.
— Я только что чуть не убила человека, себя защищая, с чего мне кончать с собой?
— Наверное, потому что ты узнала все не так, как я планировал.
— А-а, ты планировал. — Смеюсь, уже чувствуя, как подкатывает истерика.
