И они действительно отвернулись, а мне ничего не оставалось, как выполнить их команду. Я понимала, что они пешки, и кто-то более могущественный ждет меня внутри салона. Но кто? Опять шуточки Суворова? Он хочет снова поиздеваться надо мной? Кое-как извернувшись, вся обливаясь потом от страха, я стянула купальник под предварительно надетой курткой и бросила его на снег. Дверь открылась, и из нее высунулась женская рука, хватая зеленую ткань. Не утруждая себя мыслями, зачем кому-то мой купальник, с вызовом подняла подбородок и взглянула на амбалов.
— Теперь забирайся в машину, — мотнул головой один из четверки и распахнул дверь. Мелькнула мысль побежать, но это заведомо бесполезно. Если бы у них было оружие, я бы бросилась вперед, вынуждая кого-то пристрелить меня. Зачем нужна такая жизнь, где тебя на каждом шагу подстерегают опасность и обман? Но оружия не было. Они прекрасно понимали, как и я, что справятся со мной голыми руками, переломав пополам, как тонкую спичку…
Юркнув в салон, я заморгала от окутавшего меня полумрака и уставилась на седого мужчину в костюме стального цвета. Строгие чеканные черты лица, бесцветные глаза и тонкая полоска сухих губ. Таким оказался человек, похитивший меня.
— Здравствуй, Тая, — проговорил он так тихо, что голос показался потусторонним шепотом. — Спасибо за шоу. Позволь представиться — меня зовут Александр. И я тебя купил.
Глава 28
— Купили? — задала естественный вопрос, хотя уже начала догадываться, что всё это значит.
— Да, купил, — просипел Александр, и мне показалось, что от скрипа его голоса корежит душу. Мою израненную, искалеченную мужчинами душу, которая подыхала в смертельной агонии прямо сейчас, в эту самую минуту, когда машина мчалась в неизвестном направлении.
Меня не интересовал вид за окном, он превратился в размытую картинку, как и лицо сидящего передо мной мужчины, и я поняла, что плачу. Снова слезы, чертовы слезы, естественная реакция на ситуацию, но абсолютно бесполезная. Как и попытка вырваться, сбежать, драться. Я беспомощное жалкое ничтожество, неспособное ни на один смелый поступок, даже для спасения собственной жизни.
А нужна ли такая жизнь? Такая, когда тебя может похитить любой пожелавший завладеть твоим телом ради собственного удовольствия, наплевав на закон? При свете белого дня, в общественном месте? Впервые я задумалась о самоубийстве, хотя всегда считала слабостью желание покончить со своей жизнью, таким образом решив проблемы. Но я же хотела бороться, я же мечтала начать новую жизнь… Почему все мои мечты рассыпаются в прах? За какие такие грехи меня наказывает Всевышний? Если он, конечно, существует…
— Ты молчишь… Ничего не спрашиваешь, — заметил мужчина, а я бросила на него затравленный взгляд и тихо сказала:
— А есть смысл? Я и так понимаю, что значит эта покупка.
— Уверена? Нет, Таисия, сейчас ты поймешь, что ошибаешься.
Он сунул руку во внутренний карман пиджака, и я вздрогнула, приготовившись увидеть что-то грозное и опасное. Может быть, нож или пистолет. Но Александр достал черное кожаное портмоне. Всего лишь портмоне. Раскрыл его и показал мне цветную фотографию с группой людей на ней. Он, красивая женщина рядом и по бокам — две белокурые девочки лет так двенадцати-четырнадцати.
На мой вопросительный взгляд похититель нежно погладил лицо каждой и прохрипел:
— Мои девочки, моя семья. Танюша, Олечка и Леся. За них готов убиться. А их обидчика — четвертовать. Так что подумай, могу ли я в принципе обидеть женщину? Нет, не могу, — ответил сам на поставленный вопрос, когда я снова промолчала, с трудом вникая в происходящее. — Поэтому не бойся и перестань уже дрожать. Егор, давай помедленнее. Девочке страшно.
Впервые бросив взгляд на водителя, я едва уделила ему внимание, снова обратив свой взор на загадочного мужчину напротив. Зачем он убеждает меня в собственной благонадежности, тогда как его действия говорят о прямо противоположном?
— Что вам нужно в таком случае?
— Меня попросили помочь. Один очень хороший друг. Николай Дмитриевич Суворов. Знаешь такого? Конечно, знаешь. Мы с ним служили вместе. Только он в бизнес подался, а я в Афган поехал, ранение получил. Поэтому такой голос, — указал он на свое горло и продолжил: — Как Коля в больницу загремел, сразу к себе вызвал, чтобы я позаботился об его семье. Заставила ты меня побегать, девочка, — посмотрел он с укором, а я потихоньку расслаблялась, понимая, что не так оценила ситуацию, хотя голова пухла от вопросов. Но имя Николая Дмитриевича мгновенно успокоило.
— Побегать? Почему сразу было не позвонить и не сказать, что Николай Дмитриевич поручил вам помочь нам с мамой? — нахмурившись, спросила я в лоб.
— Да потому что я растерялся. Никакое военное прошлое не подготовило меня к тому, что я со временем узнал. — Лицо Александра посерьезнело, всё тепло исчезло из голоса. — Я с недоумением наблюдал издалека, что тут творится. Ты связалась с младшим сыном Коли. Он паренек-то неплохой, только мягкотелый. Кольке бы его в армию отправить, там был из него сделали человека, а так… — Махнув рукой, будто признавая поражение, Александр потупил взгляд. — Я не смог помешать ему в том, что он с тобой сделал. Не успел, недооценил противника, просто не думал, что Максим на такое способен! И еще Колька со своим сердцем… Не мог я ему признаться, что сын стал конченым мерзавцем, что Наташка в хлам каждый день упивается. Что они вместе тебя и твою маму хотят извести. А когда ты замуж вышла, я и вовсе отступил, подумал, что ты парня нормального нашла, защитника. Подумал, зачем мне вмешиваться в жизнь совершеннолетней девушки? Дураком был… Меня опережали каждый раз, на каждом шагу. И не с кем посоветоваться, потому что Колька ничего не знал. Не хотел я его травмировать…
Он потер челюсть рукой и покачал головой из стороны в сторону, выражая недовольство собой, а я сидела и чувствовала, что мозг лопается от новой информации. За мной следили, могли помочь — но не помогли. Вернее, помогли, но когда уже стало поздно. Когда были совершены все мои ошибки, когда надо мной поиздевались все кому не лень. Разве это защита? Разве это помощь? И кто виноват? Сам Александр, опаздывающий
