быть не может. Вот.
Пирушку с вином и креветками организовала на журнальном столике перед телевизором в восемь вечера, отлично сама с собой посидела, никто слава небесам не мешал.
Но затишье со стороны Юдина длилось недолго, уже на следующий день проснулась от трезвонящего телефона. Наглая морда с семи часов утра начала мне звонить. Ох, с каким же садистским удовольствием я не брала трубку и удаляла сообщения непрочитанными. Кто бы знал, что игнорировать человека – может быть настолько приятным процессом. Если в двух словах – порхала и мурлыкала.
Правда, в полдень, когда в дверь постучали, весёлость и лёгкость вмиг улетучились, а их место заняли тревога и паника. Первым делом выглянула в окно, а, увидев около подъезда знакомый внедорожник, кто именно стоит у меня возле порога – уже не вызывало сомнений. Затихла и затаилась. Сама не открою, а если услышу, что дверь выносят с петель, без зазрения совести полицию вызову. Всё же в правовом государстве живу, где Юдин далеко не царь, пусть в кутузку его вряд ли посадят, но хотя бы спугнут. По крайней мере, буду на это надеяться.
Дверь Ренат не стал трогать, ну то есть ломать, зато начал горланить, причём как попугай одну и ту же фразу «Ника, открой!».
Ага, сейчас бегу, жди….
Выручила соседка, бесстрашная женщина, борясь за тишину, выскочила из квартиры и отругала не только самого Рената, но и всех его ближайших родственников. Оказывается, я столько слов бранных не знала, что диву даюсь.
Когда стих шумовой раздражитель, у меня потух свет. Явно не сам по себе, гарантировано Юдин приложил руку. Без таких благ цивилизации, как ноутбук, телевизор, горячий чайник и разогретая еда в микроволновке просидела без малого три часа. Не сказать, что стойко, но это испытание тоже выдержала.
Осада – иначе не назовёшь, прекратилась ближе к четырём дня, чёрный внедорожник, припаркованный под окнами, тоже скрылся из поля зрения, не думаю, что победила, скорее всего Ренат отступил, чтобы завтра напасть с новой силой.
Ё-моё, надо как-то укрепляться, завалить входную дверь мебелью, настругать из досок колья, ага и развесить по периметру колючую проволоку….
Ещё до конца не проснулась, но лёгкий запах чего-то стряпанного учуяла. Прямо как в детстве, ранним субботним утром продираешь глаза, а у мамы на кухне уже готова целая стопка блинчиков. Как же я любила эту её традицию. Даже сама себе пообещала, когда семьёй обзаведусь, тоже приму домашний закон, что в выходной завтракаем блинами.
Любопытно, кто из соседей сегодня такой мегавезучий, как же хочется кофе со сливками, пончиков и варёной сгущёнки. Ну хоть в гости к кому-то иди и напрашивайся за стол.
М-да, у счастливых соседей с готовкой явно пошло что-то наперекосяк, потому как теперь вместо вкусного аромата запахло гарью.
Похоже, дым от соседей добрался даже до моей комнаты. Распахнула глаза и резко села.
– Твою же налево!
От дыма глаза аж режет, а под потолком всё сизо.
Мне померещилось или только что звякнула посуда, причём не где-нибудь, а у меня на кухне?
Сейчас лопну от злости. Ко мне в квартиру забрался Ренат. Больше просто некому. Ну не воры же. Что у меня красть? Соль? Пачку макарон?
Содрав с себя одеяло, соскочила с дивана и полетела. Зашибу.
В силу того, что уже долгое время проживаю одна, межкомнатные двери держу постоянно открытыми, а Ренат их плотно закрыл, поэтому сразу и не услышала, что у меня хозяйничает чужой.
Дёрнув за ручку двери кухни, хотела тут же начать верещать, но на меня напало облако из густого и едкого дыма.
Щурясь и активно махая руками, всё же разглядела сквозь густые клубы огромную фигуру Рената, а вот чем он конкретно занимался, увидеть не удалось.
– С добрым утром. Выспалась?
Юдин со мной поздоровался таким тоном, словно всё в полном порядке, мы с ним супруги, живём, разумеется, вместе, а сейчас обычное утро, он встал раньше с замечательным настроением, и мне остаётся только подойти к нему и в качестве приветствия поцеловать. Бесит.
– Ты как сюда пробрался?!
– Обыкновенно через дверь. Я кофе сварил. Будешь?
– Ну если замок сломал…, – рявкнула я и, шлёпая босыми ногами по полу, помчалась проверять, есть ли у меня ещё возможность на ключ запираться или чтобы посторонние в дом не вошли, придётся входную дверь подпирать табуреткой.
Покрутила собачку, подёргала ручку, вроде бы всё функционирует, открывается, закрывается.
Вернулась на кухню и руки в бока.
Юдину хоть бы что, он как будто не замечает у меня на лбу ярко-красную и жирную надпись «Готова зубами рвать на куски и убивать с особой жестокостью», с невозмутимым видом машет полотенцем, чтобы дым в открытое окно быстрее улетал. Не помогает это, даже если махать сразу тремя полотенцами, выход из ситуации либо время, либо хороший сквозняк, но и то, как показывает опыт, всё равно вонь ещё долго будет стоять.
– Для особо одарённых повторяю вопрос, ты как сюда попал? И отвечай развёрнуто, что через дверь, уже слышала, – нервно постукивая ногой, выкрикнула я.
– Ник, ты знакома с понятием «Медвежатник» или объяснить? – насмешливым тоном поинтересовался Ренат и наконец-то закончил заниматься своими бесполезными манипуляциями с полотенцем, закинув его на плечо. – Так как насчёт кофе?
На голову себе вылей!
От злости нешуточно трясёт, едва сдерживаю желание, открыть ящик, взять скалку и наброситься на Рената, чтобы как следует вдолбить мысль, что вламываться в чужие квартиры – категорически запрещено.
Закрыла глаза и дышу. Успокаиваюсь. Понятно конечно, что надо как-то взломщика-поджигателя из дома выкуривать, а для этого неконтролируемая ярость – самое то, но нервы тоже следует поберечь, их мне никто на новые не заменит, поэтому заботимся о том, что имеем.
– Ник, ты чего моя? Голова закружилась?
Голос Рената прозвучал очень близко, и так как у этого гада хватило наглости ко мне подойти, с медитацией было покончено. Распахнув глаза и заметив, что ко мне тянутся две лапищи, дабы так понимаю обнять, со всего маху полоснула Юдина ногтями по обеим рукам.
– Ай-й, – скорее для порядка, чем от боли зашипел мужчина, но зато отступил на прежнее место. – Хулиганить-то зачем?
То ли шок от наглого вторжения поутих, то ли дым успел немного рассеяться, но теперь размытости зрения нет. Вижу всё чётко, детально и оттого, приходится прямо напрягаться, чтобы удержать на лице недовольно-свирепую мину.
Ржать хочется так, словно мне сразу десять
