он и в этот раз передумает. А Роджер тут же невольно улыбнулся. Он вдруг понял, что она во всем так похожа на огонь, который живет в ней, всегда идет напролом, испепеляя и зажигая, а если нужно-сжигая все на своем пути.
Но он уже с трудом сдерживался, поэтому начал ласкать ее более откровенно и немного смелее, подбадриваемый ее стонами. Мужчина осторожно просунул палец между складок. Она выдохнула, замерла, но потом, чувствуя накатывающее наслаждение, расслабилась, и только невольно начала двигать бедрами.
— Ты готова, — выдохнул он, не веря, что еще секунда, и она будет его.
Лана посмотрела на него своими черными с всполохами глазами, приподнялась, чтобы ему было удобно, и простонала:
— Я давно готова.
Роджер опять взял ее за талию, приподнял немного и потом потянул вниз на себя, медленно, сам дрожа от напряжения, проникая внутрь, сам до безумия мечтая ворваться в ее тело.
Она тяжело дышала и была напряжена, все время ожидая боль. Мужчина продвигался, как мог медленно, чувствуя, что сейчас сердце выскочит из его груди от восторга и ощущений. И вот он замер, почувствовав преграду, но тут Лана сама, понимая, что это нужно и что от этого быстрее получит то, о чем так сама мечтает, сделала движение бедрами вниз, тихо охнув, когда он вошел до конца. Роджер не двигался, тяжело дыша и с трудом не начиная двигаться в ней, боясь, что ей очень больно.
— Лана, как ты? — спросил он, смотря на ее напряженное лицо. Пот катился с его висков, но он знал, что это мгновение очень важное для них обоих.
Она закрыла глаза и вдохнула, привыкая к ощущению его внутри. У нее кружилась голова от осознания, от ощущений, от качки, от нереальности всего происходящего с ней в эту минуту.
— Со мной все хорошо. Я хочу больше! — тяжело дыша, произнесла она, уже открывая глаза и улыбаясь, еще не осознав, что стала женщиной.
Роджер счастливо улыбнулся, чувствуя, что уж может дать себе хоть немного свободы. И стал медленно двигаться, поднимая ее за талию, внимательно наблюдая за любым даже минимальным изменением в лице Ланы.
— Только как только я резко тебя подниму, не сопротивляйся! — резко втягивая воздух, чувствуя накатывающий оргазм, который сдерживал, как мог, произнес он.
У Ланы шумело в ушах от экстаза, она плохо соображала, чувствуя только его горячие руки на талии и его внутри. И вот, когда ощущения стали очень острыми, и она выдохнула, даже толком не поняв, что с ней происходит, Роджер резко приподнял ее и охнув, резко отпустил. И только тогда, немного приходя в сознание, она поняла, что он кончил в руку.
— Я не могу подвергать тебя риску, — выдохнул он, смотря на нее.
Они оба тяжело дышали, смотря друг на друга и не веря в то, что только что произошло между ними.
Роджер еще тяжело дышал и смотрел на Лану, на лице которой оставалась тень полученного ею только что удовольствия. Он сам дрожал от восторга, держа ее за бедро, не замечая, как при этом ласкает, нежно проводя пальцами по ее коже. Девушка выглядела ошарашенной, восторженной, искренне потрясенной и настолько непосредственной во всем множестве эмоций в эту минуту, что она без проблем читал все эти чувства на ее лице, ощущая восторг в ответ. И сейчас, еще чувствуя, как это обладать ею, Роджер не мог до конца поверить, что всего за какой-то миг все так переменилась. Отношение Ланы, его судьба, его жизнь. Еще вчера он всего только пытался надеяться, утром ощущал полное отчаяние, а еще полчаса назад испытывал глухую безнадежность от упрямства любимой. А сейчас чувствовал тепло тела, ощущал ее кожу, хранил воспоминания о том, какая она в момент пика, и не мог насладиться всем этим.
Когда они более или менее пришли в себя, уже отдышавшись, Лана не хотела даже двинуться, не говоря о том, чтобы слезть с него. Ей было так хорошо, так тепло, так волнительно чувствовать Роджера сейчас. Так они отрешенно сидели и смотрели друг на друга, не двигались и не отрывая взглядов, читая все чувства в глазах, не смея даже пошевелиться. Боясь разрушить волшебство момента. Их не беспокоило сейчас ничего, кроме друг друга. Яхту продолжало неимоверно качать, хотя, как казалось Роджеру, уже чуть меньше. Но что бы то не происходило вокруг, мужчина не мог отпустить любимую, пока та оставалась сидеть на его бедрах, поэтому постарался осторожно дотянуться до влажного поло и аккуратно вытер ее и себя.
— Тебе не жалко? — нахмурилась Лана, наблюдая за его действиями.
— Это всего лишь одежда, а у меня есть еще футболка, — улыбнулся он, втайне надеясь, что она сейчас же не решит, что раз все произошло, то можно просто встать и уйти. Роджер понимал, что ему будет тяжело отпустить ее. После всего произошедшего. А может, именно поэтому.
К счастью, Лана задумчиво, словно в трансе продолжала сидеть на нем, и тогда мужчина в порыве нежно притянул ее к себе на грудь. Девушка не стала сопротивляться и легла, положив голову, а губами коснувшись где-то на уровне его сердца, еще гулко стучащего.
— Все это почти нереально, — тихо прошептал Роджер, нежно проведя рукой по ее волосам, вдруг захватив и отведя, пропуская сквозь пальцы ее локон, чувствуя блаженство от ощущения ее тела, прижатого к своему.
— И так странно, — прошептала Лана, еще не осознав до конца случившееся, но уверенная, что все, что было между ними просто чудесно. А сейчас девушка чувствовала, как не может оторваться от него, наслаждаясь ощущением каждой клеточкой своего тела кожу любимого.
— Чтобы не случилось, знай, я очень люблю тебя, — тихо прошептал Роджер, напряженно смотря на Лану. В какой-то момент, видя ее нерешительность и неуверенность сейчас, он стал сомневаться, не жалеет ли девушка о своем решении теперь, когда все произошло.
Она же, ощущая непривычную истому и усталость после секса, не желая выпускать мужчину из объятий, просто пристроилась поудобнее на его груди и бедрах, продолжая сидеть на Роджере. Так они оба лежали, наслаждаясь ощущением друг друга, и их взаимного чувства, стук сердец. Ей не хотелось ничего говорить, даже думать, она просто растворилась в своих ощущениях.
Вдруг девушка вспомнила о том, что он сказал до того, как ударился и упал. Все те справедливые слова, сказанные им в тот момент, были правдивы, как она понимала сейчас. Ей стало стыдно за себя.
«Ведь я могла так никогда
