— Нет, Соф.
— Да, Серж.
— Знаешь что, Софи… — у него какой-то странный голос. Еще более странный, чем был до этого. И не только в выпитом виски дело. — Иди-ка ты в свою комнату.
— Почему это?
— Потому что я пьян. Неадекватен. И лучше тебе быть от меня сейчас подальше.
— Неубедительно.
— Я пьян, Софи, — да-да, именно, это пьяная откровенность в нем сейчас говорит.
— Да я с тобой и не спорю, — она встает с подлокотника. — Ты не просто пьян. Ты в стельку, друг мой. Поэтому пойдем-ка в кроватку. Ты устал, немного расстроен и выпил лишнего. Самое лучшее, что ты сейчас можешь сделать — это лечь спать.
Он встает и произносит вдруг неожиданно четко, чеканя слова.
— Уходи, Софи. Уходи. Сейчас же.
— И не подумаю.
— Уходи. Я серьезно.
— И я серьезно. Не уйду, пока ты не ляжешь в постель.
— Постель? Постель… — задумчиво. А потом — решительно, с вызовом: — Если ты не уйдешь, Софи, я поставлю тебя на этой постели раком и поимею. И мне плевать будет на то, хочешь ты этого или нет. Так и знай. Последний раз предупреждаю — уходи.
— Не пугай меня. Не страшно.
— А я не пугаю. Я предупреждаю. Я не такой милый хороший мальчик, как тебе кажется.
— Слушай, прекращай разыгрывать драматический эпизод «Серж Бетанкур — злодей». Не верю. Все, марш в кровать.
— В кровать — так в кровать. И заметь — я тебя пре-ду-преж-дал, — и в следующую секунду он резко дернул пуговицу на ее блузке.
Ну, не драться же с ним? Нелепо и, в общем-то, шансов у нее нет. Пытаться образумить? Бесполезно, Серж и, правда, сильно пьян. Можно уйти. Можно. Но она зачем-то осталась. Просто не смогла оставить его одного наедине с его бесами.
Ни черта он сейчас не соображает. Раздевает ее как-то совсем неумело, пальцы не слушаются — еще бы, после такого количества выпитого. Дышит тяжело.
— Я тебя предупреждал, Софи… — блузка, наконец-то, летит на пол. — Надо было уходить. Ничего хорошего тебя тут не ждет. Я не тот хороший мальчик, каким ты меня считаешь.
— Ты кровожадный и беспощадный монстр. Угу, я поняла. Слушай, — гладит его по щеке, — Серж, может, все-таки спать, а? Ты же едва на ногах стоишь.
— Нет, — берется за пояс ее юбки.
Ну, нет — так нет. Но и уйти она не уйдет.
Похоже, близость неизбежна. Хотя у Софьи нет никакого желания. А Сержем двигает вообще непонятно что. Он торопливо стягивает с нее юбку, руки на талию, прижал к себе крепко. Да, определенно, близость неизбежна. Так, надо что-то сделать.
Он не целует ее в губы. Почему-то. И это хорошо, на самом деле — ей не нравится запах виски и табака от него, это непривычно, не идет ему и вообще — неприятный запах, не его, не Сержа. Вместо этого горячие поцелуи в шею, плечи, перемежающиеся с укусами. Он совсем на себя не похож. И все равно это — Серж.
Соня зажмуривается и вспоминает другого Сержа. Со светлыми и пьяными от желания глазами. С запахом можжевельника и сандала от разгоряченной кожи. Со сбившимся дыханием. Нежного и страстного, умеющего дарить наслаждение и получать его, не стесняясь. Того Сержа, который умел брать и давать. Да, именно такой он — настоящий. А сейчас — сейчас это снова маска. Другая, страшная, которую он сам себе придумал.
— О, черт, Софи, ты меня хочешь… — за своими мыслями она не заметила, как он раздел ее. Как его ладонь оказалась между его бедер. Выдохнул шумно. — Ты меня даже такого… хочешь. Ты готова…
Да, милый, только это не твоя заслуга. Не теперешнего тебя. Нет, она не сказала это вслух.
Серж помолчал какое-то время. А потом убрал свою руку, развернул Соню лицом к кровати и резко толкнул ее влажными пальцами в спину.
— На колени.
Да и черт с тобой. А я все равно тебя не боюсь. Ты пугаешь и пытаешься убедить в первую очередь себя. А я тебе помогать не стану.
Софья услышала шелест фольги и успела порадоваться, что даже в таком состоянии Серж помнит о средстве предохранения. А потом… А потом пришло время радоваться тому, что она успела хоть как-то подготовить себя. Хотя бы мыслями, хотя бы минимально. Потому что Серж врезался в нее одним мощным глубоким толчком, сразу, до упора. Не так как раньше — раньше он ее часто любил дразнить первыми, неглубокими движениями.
Ничего особо неприятного в этом нет. Но и приятного тоже нет. Возбуждение коснулось только физиологии, голова осталась холодной. И Софья словно со стороны наблюдает. Мужские пальцы на талии, держат крепко, не дают отодвинуться. Размеренные удары его бедер о ее ягодицы. Хриплое тяжелое дыхание. Ничего, она перетерпит. Это не должно занять много времени.
А вот с последним Соня ошиблась. Ну, да, как же она забыла… Если долго-долго-долго — значит, пьяный-пьяный-пьяный. Именно их случай. Перфоратор какой-то. И никакого просвета.
Эмоциональное неприятие происходящего через какое-то время дополнилось физическим дискомфортом. То ли естественная смазка израсходовалась, то ли двигаться Серж стал еще сильнее и глубже, но внизу живота стало отдавать реальной болью на каждый толчок. Минуту Соня потерпела. Потом еще минуту. А потом в голову полезли предупреждения тети Даши — о том, чем может кончиться такое вот «терпение». Всплыло словосочетание «эрозия шейки матки» и застучало в висках молоточком под каждый выпад Сержа. Так, все, с Софьи хватит!
— Перестань!
«Перфоратор» продолжил долбить.
— Серж, прекрати. Мне больно!
Реакции не последовало. Соня перенесла вес на одну руку, а другой, вывернув назад, шлепнула Сержа по пальцам, сжимающим ее бедро.
— Прекрати! Я серьезно!
Еще пара толчков. А потом он замер.
— Хватит, — выдохнула Соня устало. — Мне, правда, больно.
Он вышел из ее тела под шумный выдох. А Софья с облегчением шлепнулась на живот.
— Я же просил тебя — уходи, — прозвучало тихо. — Я же просил тебя… Почему ты не ушла? Зачем… зачем видела меня таким? Господи, зачем…
Она приподнялась на локтях и повернула голову. Он лежит на краю постели, голый, на боку, спиной к Софье. Свернулся калачиком. Или… кажется, это еще называется «поза эмбриона». Соня подвинулась ближе и тронула его за плечо.
