Представь меня - Фиона Коул

Когда он посмотрел на меня сверху вниз своими льдисто-голубыми глазами, я увидела в них надежду и страх. Мне было интересно, что он увидел в моем взгляде. Волнение, надежду, любовь, страх.

— Я тоже хотела тебе кое-что принести. — Держа завернутую рамку, я смотрела, как его большая рука сжимает ее, и мое сердце колотилось миллион ударов в минуту. В нем было так много эмоций, все они боролись за превосходство, заставляя мое тело дрожать, когда все они вспыхивали внутри меня.

Он жестом пригласил меня следовать за ним к дивану, на который мы сели. Он разорвал бумагу и уставился на фотографию, сглотнув, но не поднимая на меня глаз. Осознал ли он всю важность этого?

— Именно здесь я влюбилась в тебя. В ту ночь в моей постели ты отвез меня домой и занялся со мной любовью. Я хотела, чтобы у тебя тоже осталось воспоминание о том моменте, когда ты изменил мою жизнь.

— Джулиана… — прошептал Шейн, его рот открывался и закрывался. Я не могла прочесть выражение его глаз, но тот факт, что он не улыбался мне с обожанием, не заключал меня в свои объятия и никогда не отпускал, заставил меня поспешить высказать все это на случай, если он передумает сегодня.

— Я понимаю твои страхи. Я понимаю, что ты наконец-то нашел брата в лице Джека. Я понимаю, что ты боишься потерять это снова.

Он закрыл глаза и стиснул зубы.

— Теперь тебя жалко меня, когда ты знаешь мою историю?

— Я никогда не смогла бы пожалеть тебя. — Я потянулась и положила свою руку на его. Он вложил свою ладонь в мою, крепко держа меня. Во мне вспыхнул огонек надежды. Мне нужно было, чтобы он знал, что я уважаю и люблю то, насколько открытым он был со мной. Я хотела, чтобы он знал, что он не одинок в своих страхах. — Я боюсь, что обо мне всегда будут думать, как о маленькой девочке. Что обо мне всегда будут думать, как о слабой и неспособной выстоять в одиночку. Я боюсь никогда не узнать свой истинный потенциал, если люди в моей жизни будут держать меня в крошечном пузыре против моей воли.

Он отложил фотографию в сторону и схватил меня за другую руку, придвигаясь ближе ко мне.

— Прости меня за все те разы, когда я называл тебя ребенком. Я делал это, чтобы сохранить дистанцию между нами. В течение нескольких месяцев я слишком много думал о женщине, которая пробралась в мою комнату на Ямайке. И я знал, что мне нужно избавиться от искушения в себе. И я не хотел просто трахнуть тебя и разрушить отношения с кем-то, кого я впервые за долгое время назвал семьей.

Я облизнула губы, притягивая его взгляд к своему рту. Я хотела, чтобы он поцеловал меня. Вместо этого он придвинулся ближе, наши ноги соприкоснулись, и поднес руку к моей щеке, со стоном проведя большим пальцем по моим влажным губам. Закрыв глаза, Шейн сделал глубокий вдох, и я изо всех сил старалась не отрывать взгляда от его лица, когда его пресс напрягся на выдохе. Но он снова удержал мой взгляд, и то, как его губы изогнулись в одну сторону, привлекло мое внимание.

— Это был один из немногих случаев, когда я недооценил тебя. Появляешься у моей двери в том нижнем белье, вынуждая меня смотреть на тебя. И, черт возьми, я не смог бы отвести взгляд, даже если бы был в огне.

Я прикусила губу и опустила взгляд, пытаясь скрыть, насколько счастливыми меня сделали его слова.

— Один из тех случаев? — спросила я, уловив эту часть.

Его глаза снова стали серьезными.

— Я недооценил, насколько сильно могу влюбиться в тебя. Я недооценил твою способность разрушить мои стены.

— Хотелось бы сказать, что мне жаль, но это не так. Ты был первым мужчиной, который не обращался со мной как с ребенком, который не может самостоятельно принимать решения. И хотя ты называл меня Мини МакКейб, ты никогда не смотрел на меня так, как будто видишь моего брата.

Его нос сморщился.

— Блядь, нет, конечно.

Мы оба рассмеялись, и было удивительно снова слышать, как эти звуки смешиваются воедино. Он подождал, пока мои глаза снова не встретились с его, и я не смогла отвести взгляд от разгорающегося в них огня.

— Я не сожалею о том, что люблю тебя. Ты пугаешь меня до усрачки. Но я не жалею о том, что влюбился в тебя.

Я с трудом сглотнула, борясь с комком в горле, но от его слов у меня в груди возникло ощущение, что в ней слишком много всего.

— Я люблю тебя, Джулиана. Я люблю то, какая ты сильная, какая изворотливая, какая умная. Я люблю все это. Я хочу, чтобы ты была моей семьей. И если Джек не может смириться с этим, тогда это отстой, но ты того стоишь.

Моя грудь содрогнулась от первого плача. Слезы потекли по моим щекам, и он обхватил их обеими ладонями и вытер влагу. Он прижался своим лбом к моему и шептал снова и снова:

— Не плачь. Пожалуйста, не плачь. Я люблю тебя. Пожалуйста, не плачь. — Я обняла его за плечи и почувствовала сильные мускулы, по которым так сильно скучала. Его большое тело под моими маленькими руками, все это было гораздо сильнее, что я когда-либо ожидала снова почувствовать.

Мы собирались это сделать, и я чуть не захихикала сквозь слезы от того, какой счастливой меня сделало осознание этого. Сделав глубокий вдох, я откинулась на спинку и вытерла щеки.

— Прямо здесь, прямо сейчас. Давай заключим соглашение. Я понимаю, что ты упрямый старик с напряженной, опасной работой. Но я обещаю, что буду твоей семьей. — С трудом сглотнув, я заставила себя дать ему слово, как бы сильно эта мысль ни ранила меня. — И, если ничего не получится, я все равно останусь твоей семьей.

В его глазах появился блеск, отчего они казались ярче, чем раньше. Шейн прочистил горло, и меня тронуло, что такой большой, сильный мужчина смог проявить столько эмоций только от того, что я сказала ему, что всегда буду его семьей.

Он собрался открыть рот, но я подняла руку, желая сказать еще кое-что.

— Если только ты мне не изменишь или не станешь гигантским мудачьем. Тогда я разрушу твой мир.

Он усмехнулся, и