Комната Логана была первой. Он сидел на кровати и заигрывал с симпатичной медсестрой, которая проверяла его пульс.
— Всегда хотела познакомиться с гонщиком, — говорила медсестра.
Тара усмехнулась и постучала по косяку.
— Я вам не помешаю?
По красноречивому взгляду медсестры она поняла, что ей‑то она точно помешает. Тем не менее профессионализм взял верх, и та покачала головой.
— Доктор подпишет бумаги, и ему можно будет идти. — Бросив на Логана томный взгляд, девушка вышла.
Логан, увидев шарики, улыбнулся.
— Это мне?
— Один тебе. — Тара протянула ему шарик и поцеловала в щеку. — Ну ты и идиот.
— Вот спасибо.
— Но я все равно тебя люблю.
— Ну да. — Улыбка сошла с его губ. — Но ты не влюблена в меня.
— А ты, Логан? Положа руку на сердце, ты в меня влюблен? Ты действительно любишь меня такой, какая я сейчас?
— Ну вот не прямо сейчас, — уточнил он мрачно. — Сейчас ты какая‑то злая.
— Я живу совсем другой жизнью. Я теперешняя живу скорее жизнью сестер. Я уже не брошу все и не поеду с тобой на край света. Ты сможешь любить меня такой?
Логан горько вздохнул.
— Я не знаю тебя такую.
— В том‑то и дело. Поэтому не можешь любить меня.
С минуту Логан сидел молча.
— Не думал, что у нас так выйдет. — Он поднес ее руку к губам и поцеловал костяшки пальцев. — Но я понимаю, за что ты так любишь Лаки‑Харбор. Здесь клево.
Дело было не в Лаки‑Харборе, теперь Тара это понимала. Дело было в людях, отношениях, дело было в том, что это ее дом.
— Значит, ты не вернешься? — спросил он. — И что дальше?
— Буду жить.
— В Лаки‑Харборе?
— Да, — решительно ответила она, сама удивляясь своим словам. — Я остаюсь.
— С Фордом?
— Не знаю, — честно сказала Тара.
Логан рассмеялся, и в голосе его звучала зависть, которой она от него не ожидала.
— Зато я знаю, — сказал он мягко.
Не делай то, о чем тебе потом придется рассказывать полиции.
Тара ДэниелсТара вышла из палаты Логана и отправилась на поиски своей следующей проблемы. Услышав голос Миа, она остановилась. Заглянула в ближайшую палату и увидела дочь на стуле рядом с кроватью Форда.
Одна его нога была в гипсе. Тара не стала пока заходить. Они играли в карты. В блэк‑джек.
— Еще! — воскликнул Форд.
Миа сдала ему карту.
— Еще.
Миа повторила.
— Еще.
— Вообще‑то у тебя уже тридцать семь, — с ехидцей заметила она.
Форд удивленно моргнул, глядя на карты.
— Ты уверена?
— Ух ты. — Миа хихикнула. — Чем это они тебя накачали, папочка?
Форд замер и посмотрел на нее.
— Ты только что…
— Да, — сказала Миа мягко. — Непривычно?
— Да, — улыбнулся он дочери. — Но чертовски приятно. Теперь проси все, что хочешь. Хочешь — канарейкой спою, хочешь — любую тайну выдам?
Миа усмехнулась.
— А какие у тебя есть тайны?
— Покрытые мраком.
— Например?
— Например я смотрел «Адскую кухню». Только никому не говори, — сказал он, прикладывая указательный палец к губам. — А еще поменял замки на шкафах в баре, чтобы подшутить над Джексом. А еще я люблю иногда позлить Тару. Мне так нравится, когда она выходит из себя.
Миа рассмеялась.
— Нет, тебя точно накачали. Расскажешь, почему вы не вместе?
— Я и Джекс? Ну он обручен сейчас, так что…
— Ты прекрасно понимаешь, что я говорю о Таре, — проговорила она сквозь смех.
Форд посмотрел в карты, как будто там был написан ответ.
— Ну давай, это не такой уж сложный вопрос.
— Сложный. И разве я тебе уже не говорил?
— Нет, не говорил. Тара говорила, ну, типа того, а ты нет.
Тара, которая все еще стояла за дверями, прикрыла рот руками.
— Все запутано, — сказал наконец Форд. — Но это дурацкий ответ, а я как‑то пообещал себе, что если встречу тебя когда‑нибудь, то ни за что не буду вешать тебе лапшу на уши.
Тара поняла, что он думал об этом, о том, как встретит Миа, как будет разговаривать с ней. Он думал об этом и хотел этого.
И ей было стыдно, что она изо всех сил старалась об этом не думать, иначе чувство вины доконало бы ее давным‑давно.
— Это хорошо, — сказала Миа. — Потому что у меня очень чувствительный лапшометр.
Форд улыбнулся и дотронулся до руки дочери.
— Ты знаешь, это у тебя от Тары. У тебя вообще много от нее. Внутренняя сила, уверенность, острый ум. Если честно, все лучшее в тебе от нее. А не от меня.
От нахлынувших чувств Тара положила руку на сердце.
— Ну так ты уже скажешь мне или как? — спросила Миа. — Расскажи, как вы снова встретились. Ну давай, пока ты еще под кайфом.
Форд порывисто вздохнул.
— Я был плохой новостью для нее, Миа.
Тара забыла, как дышать. Она ожидала услышать от него все, что угодно, но только не это.
— Это она тебе сказала? — спросила Миа. — Заявила, что ты ей не подходишь?
У Тары подступил комок к горлу.
Все не так, подумала Тара. Он был замечательным. Он все, что ей было нужно. Он не воспользовался ее неопытностью. И правда в том, что она хотела его так же сильно, как и он ее. Когда она забеременела, он испытывал сильное чувство вины.
Но это была не его вина — по крайней мере не только его. Ведь в постели их было двое, и он показал ей, как хорошо может быть женщине с мужчиной.
— Нет, — ответил Форд. — Она этого никогда не говорила.
— Может быть, оттого что она так не думает?
Форд пожал плечами, а Тара покачала головой. Она никогда не считала, что он ей не подходит. Никогда. Она всегда видела за его крутой внешностью и дерзким поведением заботливого и любящего парня.
— У нас бы ничего не срослось, — продолжал Форд. — Я бы не смог заботиться ни о ней, ни о тебе, как бы сильно этого ни хотел. И, по правде говоря, она была создана для чего‑то большего, чем застрять здесь со мной, в этом городишке, который она всегда ненавидела.
— А как же любовь? Ведь если вы любили друг друга…
— Нам было по семнадцать, — мягко сказал Форд, — мы не знали, что такое настоящая любовь.
Миа фыркнула, выражая свое несогласие. А Тара, которая все еще пряталась за дверью, кивнула. Конечно, ей было бы приятно услышать, что они тоже любили друг друга, когда были детьми, но она не осуждала его. Кто она такая, чтобы судить?
— Ну ладно, — продолжала Миа. — Тара ушла, а ты? Что ты сделал? Просто позволил ей уйти?
В ее голосе звучало разочарование, но Форд рассмеялся.
