Пораженный Кирилл выдернул свою руку и попытался отшутиться:
— Боль? Все может быть! Да в моем возрасте мало здоровых! Попали пальцем в небо, деточка!
Маша печально смотрела на него:
— Нет, у вас сейчас очень сильная боль. Хотите, покажу где?
— Не надо ничего показывать. — Кирилл даже отошел подальше, словно боялся, что вблизи Маша что-то может узнать о нем, чего он раскрывать не хотел.
Маша внимательно посмотрела на него и заявила:
— Я все равно вижу.
— Да? И чем же я болен? — Кирилл видел много искусных обманщиков, он сам был таким искусным обманщиком, поэтому в его вопросе была значительная доля иронии. Римма изумленно наблюдала за этим неожиданным поединком.»
Маша покачала головой.
— Я не знаю. Я знаю только, что вам очень больно. И эта боль появилась у вас недавно.
Римма решила, что пора брать инициативу в свои руки:
— Хотите, Маша попробует снять вам боль? Вы сами убедитесь, как это эффективно!
Но Кирилл категорически отказался:
— Не надо устраивать здесь цирк! Я пью таблетки, и это мне помогает! А вы уходите и займитесь другими делами. Не надо морочить голову людям.
Он повернулся к Маше и поучительным тоном добавил:
— Не тем. занимаетесь, девушка! Если хотите помогать людям — поступите в медицинский институт. В вашем возрасте это как раз то, что нужно! До свидания.
Кирилл Леонидович демонстративно сел за стол и взял бумаги, показывая тем самым, что разговор окончен. Маша и Римма молча вышли, потому что в таких кабинетах спорить не принято, а настаивать на чем-то просто опасно.
Когда посетители ушли, к Кириллу зашла секретарша с водой и таблетками на подносе:
— Кирилл Леонидович! Звонила ваша жена из Швейцарии… Она чем-то взволнована. Требовала вас. Срочно.
— И что? — спросил он.
— Я сказала, что вы очень заняты, — ответила она. Кирилл одобрительно кивнул:
— Правильно, не надо меня с ней соединять. Секретарша с жалостью посмотрела на него и осторожно добавила:
— Но вам все равно придется ей все сказать… Кирилл покачал головой, вздохнул и мрачно возразил:
— Не придется. Ее курс омоложения рассчитан еще на три месяца. А мне осталось гораздо меньше.
Повисла тяжелая тишина, секретарше было неловко, и она сменила тему:
— Вам пора пить таблетки.
— Да? Уже? — спохватился он.
— Вы их пьете через каждые три часа. Три часа прошло, — сообщила она.
Кирилл прислушивался к своим ощущениям:
— Да нет, я пока себя нормально чувствую, давай попозже.
— А… боли нет? — удивилась секретарша.
— Да нет, пока нет, — еще раз проверив свои ощущения, ответил Кирилл.
— Это очень хорошо, — искренне улыбнулась секретарша.
Но Кирилл Леонидович не любил сантиментов, он уже взял в руки очередную деловую бумагу и сухо сказал:
— Иди, я тебя позову.
Но когда секретарша ушла, он отложил дела и стал задумчиво разглядывать фотографию жены, стоявшую у него на столе. Он понимал, что жена уже что-то почувствовала. Но ему очень хотелось оградить ее от всего ЭТОГО. От чего этого, он думать уже не боялся. Он был очень сильным человеком. Жестким и к другим, и к себе.
Руслана действительно заподозрила, что муж что-то от нее скрывает. Она долго собиралась, но все-таки позвонила лечащему врачу мужа:
— Иван Петрович? Это Руслана Токарева. У вас есть время? Можете со мной поговорить?
— Не очень много… Что случилось? Почему вы мне звоните? — спросил он.
— Я очень волнуюсь за Кирилла. Мне… мне кажется странным его поведение. Все как-то… подозрительно. Такое чувство, что он специально отправил меня на этот курс омоложения… Чтобы, чтобы я была далеко от него.
— Почему вы так решили? — уточнил врач. Руслана призналась:
— Я чувствую. Что-то случилось, так? Иван Петрович, не скрывайте от меня ничего, я должна знать правду. Почему он настаивает, чтобы я оставалась здесь? Почему не разрешает приехать?
Врач молчал, пытаясь подобрать нужные слова.
— Не Молчите! Скажите мне все, как есть… Сбываются худшие прогнозы? Я права? — тихо спросила Руслана и замерла в ожидании ответа.
— Да. Кирилл просил не говорить вам об этом. — Врач решил, что все-таки надо сказать правду.
Жена спросила дрогнувшим голосом:
— Сколько… ему осталось?
— Не больше двух месяцев.
Руслана так и застыла с трубкой в руках. Жизнь закончилась. Праздников уже не будет никогда.
* * *
Самойлов решил зайти к Таисии и рассказать ей о последних новостях.
Таисию одолевало любопытство, но она решила первой не начинать разговор. Проводив Самойлова к себе в гостиную, сказала только:
— Проходи, Боря. Садись.
Но Самойлов не заставил ее долго ждать:
— Я пришел поблагодарить тебя. Я все сделал, как ты советовала.
Таисия была довольна:
— Я знала, что ты воспользуешься моим предложением.
Самойлов полез в карман, достал конверт с деньгами, положил его на стол и пододвинул ближе к Таисии.
— Это тебе. Первый взнос.
— Он… уже знает о том, что разорен? — тихо спросила Таисия.
— Еще нет.
На лице Таисии появилась решимость.
— Хотела бы я быть рядом, чтобы увидеть его лицо в этот момент, — сказала она, улыбаясь.
Самойлову не понравилась эта улыбка, и он решился спросить о том, что его все-таки волновало:
— Таисия, я хочу задать тебе один вопрос. Это родной тебе человек, ты же его любишь… Ты не пожалеешь о том, что сделала?
Таисии его вопрос не понравился, она посмотрела с осуждением:
— А что тебя удивляет в моем поведении?
— Как ты смогла так поступить с собственным мужем? — уточнил Самойлов.
— А как ты смог так поступить с собственным другом? — парировала Таисия и с вызовом заявила: — У нас у каждого свои оправдания. Ты и сам знаешь, что от любви до ненависти один шаг. Буравин вынудил меня это сделать!
— Но мне кажется, ты до сих пор его любишь, — задумчиво сказал Борис.
Таисия подумала и не стала лгать:
— Да, я люблю его, но когда он высоко взлетает, я становлюсь ему не нужна. Пусть упадет на землю и посмотрит, кто будет с ним рядом в тяжелый момент. Думаешь, твоя Полина? Нет. Это буду я!
Самойлов смотрел на эту женщину, совершенно не понимая ее логики, искренне удивляясь ей. Но он не мог не признать, что ее глупость лично ему очень кстати, и не воспользоваться ситуацией было просто невозможно. Удача сама шла к нему в руки. Ну не отказываться же! Искушение слишком велико. С мелкими искушениями бороться просто, с большими — нет.
* * *
Пока заговорщики обсуждали его будущее, сам Буравин уже договорился об аренде нового офиса, сообщил, что сегодня оплатит его, и стал собираться, чтобы навсегда покинуть старый кабинет. Он понимал, что заходить в него он уже не будет никогда. Он просмотрел бумаги и отложил те, которые решил взять с собой. Потом нажал кнопку селектора:
— Люда, зайди.
Через секунду зашла Людочка и увидела, что он собирает вещи.
— Люда, я переезжаю, — объяснил Буравин.
— Переезжаете? — тихо переспросила она.
— Да. Здесь я больше работать не буду. Перебираюсь в другой офис.
Людочка растерялась:
— Но.., почему?
— Ну, много обстоятельств. И прежде всего то, что мы с Борисом Алексеевичем больше не будем работать вместе. — Буравину этот разговор был неприятен. — Мы разделили бизнес. У меня будет своя компания. У него — своя. Ты, конечно, остаешься с ним?
Людочка кивнула, не глядя ему в глаза:
— Да.
— Я так и думал. — Буравин достал бумагу и улыбнулся Людочке.
— Будь добра, выполни мое последнее поручение. Отвези, пожалуйста, в банк эту платежку. — Поставив печать, он протянул Людочке бумагу.
— Хорошо, Виктор Гаврилович, — кивнула Людочка.
— Мне было приятно с тобой работать, — дружелюбно улыбнулся ей напоследок Буравин.
— Да… Мне тоже… — ответила Людочка, но ей было явно не по себе, потому что ее мучила совесть.
* * *
Римма и Маша, расстроенные неудачным визитом к чиновнику, вернулись в салон. Римма возмущалась:
— Это все так некстати! Что же делать, что делать… Вот старый хрыч!
Маша, чувствуя себя виноватой, грустно сказала:
— Теперь салон закроют…
— Скорее всего, — подтвердила Римма безрадостно. Маша вздохнула:
— Это все из-за меня.
Римма, чувствуя себя уязвленной, продолжала ругаться:
— Этот придурок даже не захотел нам помочь! Уперся, как баран! Фома неверующий!
Маша была полностью подавлена:
— Я же говорила, что ничего не выйдет! Кирилл Леонидович нам не поверил.
Римма со злостью хлопнула ладонью по столу:
— Черт, что с ним случилось? Сколько лет работаем, у нас всегда были нормальные отношения! С чего он взъелся и не дал лицензии?
— Он был не в настроении… — предположила Маша, но Римма огрызнулась:
— Да плевать мне на его настроения! И вообще, когда мы пришли, оно у него было вполне дружелюбное. Видела, как он на меня смотрел?
