Дождь струился по ее лицу. Намокшая одежда облепила тело. Волосы мокрыми прядями свисали по обе стороны лица и шеи. Ее это не трогало.
Очаровательно, как всегда, растягивая слова, Харлан спросил:
— Уж не продырявишь ли ты меня этим разделочным ножичком, если я откажусь?
— Продырявлю. Только тебе, все равно, придется на мне жениться, даже если я тебя сперва убью.
Бормоча проклятия и горестно покачивая головой, Харлан медленно обвел взглядом унылый, намокший горизонт. Когда взгляд его снова обратился к Сейдж, он рассмеялся. Протянув руку, он схватил ее за пояс и рывком привлек к себе. Заломив ей руку, Харлан выхватил нож и отбросил его. Нож с плеском упал в лужу.
— У меня уйма денег, — сказал он для затравки.
— И что?
— Я никогда не дам этим деньгам завладеть мной, Сейдж. И можешь не рассчитывать, что мое отношение к ним изменится.
— Единственное, на что я рассчитываю, так это на то, что не изменится твое отношение ко мне.
— И как, по-твоему, я отношусь к тебе?
— Ты меня любишь. Ты мной восхищаешься. Ты без меня не можешь. Ты умрешь, если меня у тебя не будет. Я — твой свет, твоя сила, твое счастье!
Засмеявшись, он поднял ее на руки. Сейдж обхватила его ногами, и они медленно закружились, и дождь падал на них.
— Ты ненормальная, но ты права.
— В чем именно?
— Во всем — сверху до низу.
— Тогда поцелуй меня так, как тебе хотелось бы. Когда они, наконец, разъединились, Харлан с опаской поглядел на входную дверь.
— Черт возьми, Сейдж! Если ты не прекратишь так меня целовать, то нам придется прямо здесь начать наш медовый месяц.
Она куснула его в нижнюю губу.
— Идея хорошая.
— Харлан, проснись. Пора.
Он замычал и зарылся лицом в ее волосы.
— Я бы и рад, милая, да сил нет. Давай до утра отложим?
Сейдж ласково улыбнулась и убрала его вопрошающую руку со своей груди.
— Я говорю про другое. Пора в больницу.
Он резко сел.
— Что, ребенок?
— У меня схватки уже второй час.
— Второй час! Черт, Сейдж, что ж ты меня не разбудила?
— Ты же сказал, что сил нет. Тебе и впрямь не стоило на ночь глядя тащиться домой из Луизианы.
— А если б не поехал, что бы сейчас ты без меня делала? — Харлан сунул ноги в джинсы и вскочил с постели.
Он был в соседнем штате, проверял работу нефтяной вышки, которую «Тайлер Дриллинг» сдала в лизинг новой нефтяной компании, открытой его отчимом. Когда на закате он позвонил и сказал, что едет домой, Сейдж, как могла, пыталась его отговорить от такой поздней поездки. Теперь она была только рада, что муж настоял на своем.
— Я слишком долго тебя не видел, милая, — сказал он.
— Всего-то два дня.
— Это слишком долго.
Угадывая за его словами вожделение, она сдалась. Теперь, вспоминая об этом и улыбаясь, Сейдж протянула руку к телефону на ночном столике.
— Позвоню доктору.
— Где же этот чертов чемодан? — спросил Харлан, роясь в шкафу среди висящей одежды. — Хорошо хоть, ты его заранее собрала. Ну, где же он?
— В другом шкафу.
Сейдж попросила медсестру уведомить доктора, что едет в больницу, и повесила трубку.
— Харлан, успокойся же! У нас куча времени. У меня ведь еще даже воды не… О! А!
— Что? — Из шкафа показалась его голова.
— Воды отходят.
Сдержанно ругаясь, Харлан обернул ее одеялом и понес на руках к машине.
— Дыши, — приказал он, хотя сам сбивался с дыхания. — Дыши, как нас учили на занятиях.
Он впихнул ее на переднее сиденье и побежал на место водителя. Расстегнутая рубашка трепыхалась на ветру.
— Пуговицы застегни, — сказала Сейдж, как только они тронулись от дома, который им продала Марси, простив, в качестве свадебного подарка, причитавшиеся ей комиссионные.
— Нашла время о моем внешнем виде заботиться.
— Не хочу, чтобы все медсестры на твою волосатую грудь мастурбировали, вот и все.
На светофоре Харлан остановился, торопливо застегнул рубашку и тут же рванул дальше — на красный свет.
— Без прав останешься, — предупредила Сейдж.
— У меня связи в мэрии.
— Скоро не будет. Пэта на следующей неделе провожают. Ой, Харлан, я что, на проводы не попаду?!
Лори переделала холостяцкую избушку Пэта сверху донизу, превратив ее в домик-игрушечку, будто на выставке. Ей нравилось жить в городе, где рядом и друзья, и дела. Практически во всех отношениях медовый месяц у них продолжался. И трудно судить, кто из них больше им упивался.
— Если понадобится, проводы отложат, — успокоил жену Харлан. Протянув руку, он положил ладонь на живот Сейдж. — Не рановато он, а? Что-то рановато. С ним ведь все в порядке?
— Да, все в порядке. Ему просто не терпится посмотреть на тебя. Я ему столько о тебе рассказывала, — нежно сказала Сейдж, накрывая его ладонь своей.
С визгом тормозов автомобиль остановился у приемного покоя неотложки. Не дожидаясь носилок, Харлан подхватил жену на руки и внес внутрь.
Как только их зарегистрировали, сестра сказала:
— Доктор осмотрит ее в течение нескольких минут, мистер Бонд, потом вас к ней допустят.
— Позвони всем! — крикнула Сейдж через плечо, когда ее укатывали.
Харлан как раз успел сообщить обо всем семье, и ему разрешили войти в палату. Он, как положено, надел накрахмаленный халат.
— Очень тебе идет этот оттенок голубого, — заметила Сейдж.
— Вот ведь болтушка. Сколько ее учили держать язык за зубами. — Харлан склонился над женой. Глаза его неожиданно затуманились и стали очень серьезными. — Черт возьми, Сейдж, ведь я люблю тебя!
— И я тебя люблю. — Она сдавила его ладонь. — Только я немного боюсь.
— Ты?
— Да. И ты знаешь, что кроме тебя, я никому не созналась бы в этом. Будь со мной, Харлан!
— Навеки, милая. Рассчитывай на меня.
Стонущую и пыхтящую, ругающую своего будущего мальчика, обзывающую его бессердечным самцом-шовинистом, ее вкатили в родильный покой. Через несколько минут с помощью Харлана Сейдж родила сына. Добродушный доктор подняла на руки трепещущего, пищащего младенца и вручила его отцу.
— Примите поздравления, мистер Бонд.
— Зовите меня просто Харлан, — рассеянно сказал он, прикладывая своего сына к груди Сейдж.
— О, какой он красивый, — потрясенно зашептала новоявленная мамаша. — Смотри, Харлан, какого чудесного ребенка мы сотворили!
Прошел почти час, прежде чем их оставили наедине с сыном. Нянечка предупредила, что времени у них немного, а потом новорожденного заберут в отдельную палату.
Сейдж потрогала золотой пушок у него на голове.
— У него твоя линия волос, Харлан. Твой нос.
— И мой пенис.
