— Ты имеешь в виду сеньору Лопес? — спокойно улыбнулась Бесс. — Она очень славная и очень набожная, и ей претят современные нравы.
— Мне тоже претят, — признался Кэд, коснувшись ее губ. — И то, что произошло между нами до свадьбы, не дает мне покоя. Я проклинаю себя за то, что потерял самообладание, так и не дождавшись нашей первой брачной ночи. И не могу допустить этого снова, пока мы не поженимся.
Бесс со вздохом обвила руками его шею:
— По правде говоря, я думаю об этом так же, как и ты. Но я… — Она опустила глаза. — Мне немного страшно. Замужество — это серьезный шаг. — Она быстро взглянула на Кэда. — Я очень хочу быть твоей женой. И надеюсь стать такой, как ты хочешь. — Она скорее почувствовала, чем увидела, как при этих словах он просветлел лицом.
— Ты станешь такой. — Кэд снова поцеловал ее. — Увидимся за завтраком.
— О'кей. Спокойной ночи.
Она проводила его до двери, и ей стало немного грустно. После четверга, мечтательно подумала она, ей больше не придется провожать его. Они всегда будут вместе.
Кэд появился ранним утром, когда она, едва одевшись, занялась завтраком. Они как будто и не расставались, подумала она, глядя, как он доедает бекон. В их отношениях появилось что-то новое, отчего ее лицо сияло. Сама возможность смотреть на него, а тем более общаться с ним, грела душу. И Бесс была на вершине блаженства. Держаться за руки, не таясь смотреть друг на друга, проявлять заботу… Было чему радоваться. Долгие годы одиночества ушли в прошлое, забылись, словно их и не было. Она ненавидела ночь, потому что сон отрывал ее от Кэда. Он заполнил всю ее жизнь и, похоже был счастлив не меньше, чем она сама. Он теперь не скрывал своих чувств, когда целовал ее или любовался ею. И был неизменно нежен с ней, даже в минуты вспыхнувшего желания. Он считал ее своей собственностью, и Бесс это понимала. Но понимал ли это сам Кэд?
Он встретил внимательный взгляд Бесс и с улыбкой спросил:
— О чем ты думаешь?
К немалому удивлению Бесс, она теперь чувствовала себя рядом с Кэдом совершенно спокойно, не напрягаясь, как некогда, при его появлении. Он стал как бы частью ее самой.
— Я думаю о том, как чудесно завтракать вместе, — призналась Бесс.
— И я думал о том же. — Он поймал ее взгляд. — Я чувствую себя твоим мужем. И уже давно. Обручальное кольцо, торжественная церемония — все это необходимо и очень приятно. Но за три долгих года я ни разу не пожелал другой женщины.
Бесс улыбнулась:
— Я рада этому, потому что вполне разделяю твои чувства. — Она коснулась его руки. — Пришел в себя после вчерашнего?
— Все еще никак не расслаблюсь, — ответил Кэд. — Но, слава Богу, силы потратил недаром.
— Лучше бы ты с этим покончил, — сказала она.
— Придет время, покончу. Не дави на меня.
Бесс пристально посмотрела на Кэда:
— Я люблю тебя.
Он улыбнулся:
— Знаю. Но не готов броситься под копыта лошади, чтобы дать тебе возможность доказать это. Ну а как насчет пикника сотрудников твоей фирмы? Ты собираешься принять в нем участие?
— Да. Мне поручили приготовить картофельный салат и ветчину. Сейчас займусь этим. Не хочешь ли почитать воскресную газету? Ее, должно быть, уже принесли. Посмотри за дверью.
Кэд со вздохом поднялся на ноги.
— Боюсь, твоя репутация теперь подмочена, — тихо заметил он. — Я как-то не подумал о том, что скажут твои соседи, увидев нас на рассвете у дверей твоей квартиры.
Забота о ее репутации тронула Бесс. У него были свои, старомодные понятия о морали и чести. Она посмотрела на него с любовью.
— Я напишу приглашение на свадьбу и прикреплю его к двери, — заявила Бесс. — Не беспокойся. Не исключено, что сеньора Лопес еще спит, — добавила она, хорошо зная, что эта сеньора, ставшая ей доброй приятельницей, по воскресеньям спозаранку отправляется к заутрене.
Глядя на выражение лица Бесс, Кэд заколебался.
— Тебя не смущает, что она снова может увидеть меня здесь в этот час? — тихо спросил он.
Бесс улыбнулась:
— Нисколько.
После некоторого молчания Кэд кивнул и, когда вышел, чтобы взять газету, едва не столкнулся с низкорослой женщиной мексикано-американского типа, появившейся из соседней двери.
— Доброе утро. Buenos dias, — повторил он приветствие по-испански, широко улыбаясь.
Она посмотрела на Кэда с возмущением.
— Я только что пришел, — стал оправдываться Кэд. — Вчера и сегодня мы вместе завтракали. — Он нахмурился. — Только и всего.
Пожилая дама не произнесла в ответ ни слова, лишь пристально смотрела на него.
И под ее осуждающим взглядом Кэд растерялся.
— О Боже, — простонал он. — Бесс! Помоги же!
На лице латиноамериканской дамы появилось выражение озадаченности, когда она посмотрела на Кэда и услышала смех выбежавшей из квартиры Бесс.
— Что случилось? — спросила девушка. — О, доброе утро, сеньора, — краснея от волнения, приветствовала она соседку.
— Иди сюда. — Кэд привлек Бесс к себе, поднял ее левую руку с кольцом и показал сеньоре. — Мы помолвлены. Но не сомневайтесь, я не позволяю себе ничего лишнего. Бесс не более современна, чем я. Почти каждое воскресенье я хожу в церковь.
— Ах, — с облегчением вздохнула сеньора Лопес, радуясь, что ее ужасные подозрения не подтвердились. — Стало быть, вы женитесь, si[2]?
— Si, — с улыбкой ответил Кэд. — В этот четверг. На Пасео-дель-Рио. Вы приглашены. Так что ничего плохого здесь не происходит.
Сеньора Лопес просияла. Впрочем, она и не думала, что ее симпатичная молодая соседка настолько современна, чтобы оставлять на ночь мужчин. А этот сеньор, сразу видно, что порядочный и достойный, не позволил усомниться в репутации Бесс. Ничего удивительного, что будущей молодой чете не хотелось надолго разлучаться, вот они и засиживались допоздна, а с самого утра снова встречались. Нельзя было не заметить обожания в глазах Бесс, а во взгляде сеньора необычайной нежности.
— Благодарю за оказанную честь, буду рада присутствовать на вашей свадьбе! — Сеньора Лопес кивнула и вдруг всплеснула руками. — А у вас есть подвенечное платье, сеньорита?
У Бесс перехватило дыхание.
— Пока нет. Но я собираюсь его купить.
— Ни в коем случае! Пойдемте ко мне, я кое-что вам покажу.
Когда они прошли за сеньорой в ее квартиру, она жестом попросила их подождать, а сама отправилась в спальню и через минуту вернулась с восхитительным, отороченным кружевом подвенечным платьем и великолепной мантильей со шлейфом.
— Я покупала это для моей дочери. Помните, сеньорита, я вам о ней рассказывала. — Бесс не забыла, как эта бедная, убитая горем женщина оплакивала умершую дочь. Долгие вечера Бесс проводила с давно овдовевшей сеньорой, и постепенно они подружились. Сеньора изливала девушке душу и то и дело приносила ей то цветы, то что-нибудь сладкое, чтобы ее «подкормить», как она говорила.
