Она рассказала Заку о том, каких успехов достигла в художественной фотосъемке — ее работы выставлялись в ряде местных предприятий, и несколько фотографий даже удалось продать. Чтобы иметь более стабильный заработок, Дэзи делала фотоснимки для местной художественной фирмы, а также размещала фотографии в Интернете.
— Вот так мои снимки появляются в самых неожиданных местах, — сообщила девушка. — Например, в рекламе раздвижных стеклянных дверей, садового инвентаря или лекарств от простуды. — Допив кофе, она затолкала в стаканчик бумажную салфетку. — Но одни из лучших моих снимков — твои портреты, — сообщила она.
— Что ж, надеюсь, мое лицо не засветится в какой-нибудь рекламе или брошюре.
— Во-первых, я никогда бы этого не сделала. И во-вторых, я прежде бы спросила твоего разрешения.
Дэзи вытащила из портмоне и протянула Заку еще один снимок. Он был сделан прошлым летом. Девушка тогда поставила затвор на таймер, чтобы запечатлеть их троих — ее саму, Сонет и Зака — в заснеженном лесу. Казалось, камере удалось уловить связывающие их узы дружбы. В тот момент ни один из них и не подозревал, что очень скоро Дэзи станет фотографировать нечто совершенно иное, нечто обнаруженное ими в обледенелой пещере в горах. В тот день трое друзей отправились гулять в снегоступах и случайно нашли останки женщины, пропавшей без вести двадцать пять лет назад. Отец Зака не только знал жертву, но и был последним человеком, видевшим ее живой.
С тех пор все сильно изменилось. И для Дэзи, и для Зака, и для Сонет.
— Как она поживает? — поинтересовался парень, отводя взгляд от фотографии. В вопросе его слышалась боль. Зак и Сонет выросли вместе и дружили с детского сада. Оба они тяжело переживали разлад в отношениях.
— Сонет в порядке. Она произносила прощальную торжественную речь в день вручения аттестатов, а на лето отправилась на стажировку в штаб-квартиру НАТО в Брюсселе. Сейчас она учится в Американском университете в Вашингтоне, округ Колумбия. Думаю, она намерена стать дипломатом.
Парень кивнул:
— Не сомневаюсь, что она добьется цели.
Дэзи тоже в этом ни секунды не сомневалась. Сонет Романо была образцовой дочерью, которой родители могли по праву гордиться. Она получала хорошие оценки в школе и была прекрасно воспитана, а также приносила пользу обществу: занималась с детишками, а летом водила их на пешие прогулки. Она поклялась не иметь секса до свадьбы и, насколько Дэзи было известно, не нарушала клятвы.
— Сделай одолжение, не посылай Сонет сообщение, — попросил Зак. — Ты, конечно, все равно ей расскажешь, что видела меня, но…
— Ладно, не буду, — ответила Дэзи. — Но поверь мне, не такое уж это большое дело. Случались события и посерьезнее истории с твоим отцом, поэтому очень глупо придавать этому такое большое значение.
— События посерьезнее? Вроде того, что ты родила ребенка?
— Да. Есть и еще новость, — сказала девушка. — Надеюсь, ты сочтешь ее хорошей.
— Выкладывай.
— Нина, мама Сонет, вышла замуж несколько недель назад.
— И?..
— За моего отца. Нина Романо стала женой моего папы. Теперь мы с Сонет сестры, сводные сестры.
Зак весь подобрался и воззрился на нее:
— И после этого ты все еще со мной разговариваешь?
— Я уже говорила, в случившемся нет твоей вины, Зак. Никто тебя ни в чем не винит.
Парень ничего не ответил, но Дэзи прочла это в его глазах — он винит сам себя. Она задумалась над тем, наступает ли в жизни человека момент, когда он перестает нуждаться в одобрении родителей, и решила, что ответ отрицательный. Она тут же поклялась себе, что ни за что не заставит Чарли думать, будто ему нужно завоевывать ее любовь. Он просто всегда будет ощущать ее, без всяких дополнительных условий.
— Надеюсь, мы соберемся как-нибудь все вместе, — произнесла девушка. Тут ей в голову пришла идея. — Например, на Зимний карнавал. Будет здорово. И Сонет приедет домой.
Зимний карнавал всегда был крупнейшим мероприятием сезона в Авалоне. Традиционные забавы включали создание ледяных скульптур, проведение хоккейных матчей на озере, гонок на санях и собачьих упряжках, а также «альпинистское» троеборье: хождение в снегоступах, лыжные гонки и катание на коньках. Этот фестиваль был самым ярким событием зимы.
— Тебе нужно поучаствовать, Зак, — сказала Дэзи. — Я серьезно.
— О да. Сонет это особенно понравится — я уж не говорю о твоем отце и его новой жене.
— Зак…
— Занятия вот-вот начнутся. — Парень сгреб их стаканы в охапку и выбросил их в мусорное ведро. — Мне нужно идти.
В представлении Софии время, проведенное с внуком, должно было стать счастливым и спокойным. Она воображала, как станет приходить в дом Дэзи, где ее будут встречать благодарная дочь и радостно гугукающий внук. Позднее, когда Чарли заснет, у Софии появится возможность прочитать всю ту гору литературы, которую она купила, чтобы увереннее чувствовать себя на новом поприще.
Но мечтам ее не суждено было осуществиться. В доме царил полнейший хаос, малыш заливался плачем, дочь нервничала и уже почти решила никуда не уезжать.
— Не делай этого, — увещевала ее София, которой пришлось повысить голос, чтобы перекричать Чарли. — Ты ведь уже все спланировала и вполне можешь начать учиться.
— Но я могу отложить учебу до следующего года или на более отдаленный срок, — не сдавалась Дэзи. — Не обязательно начинать сию минуту.
Стараясь действовать уверенно, хотя в действительности она была совершенно растеряна, женщина взяла плачущего внука на руки.
— Поезжай. По крайней мере, проучись неделю, а там видно будет. Мы справимся, Дэзи, верь мне.
Девушка скрылась за дверью, оставив Софию наедине с Чарли. Малыш все еще плакал, и она уже начала сомневаться, удастся ли ей сдержать слово.
София распланировала время, проведенное с внуком, с точностью до секунды, включая периоды кормления, смены подгузников, игр и сна. И все это с учетом расписания, приведенного в книге для родителей.
Чего в книгах не указывалось, так это того, что малыш может не захотеть следовать графику. Пробравшись через хаос гостиной, София оказалась в спальне, где сменила внуку подгузник. Чарли зло и отчаянно брыкался и плакал, пока она застегивала липучки подгузника и натягивала на ножки малыша чистые ползунки. Испачканную одежду женщина бросила на пол, понимая теперь, с какой легкостью в доме может возникнуть беспорядок, если молодая мама живет одна с капризным ребенком. София взяла Чарли на руки и прикоснулась губами к его лбу. Жара не было. Укачивая ребенка и мурлыча себе под нос песенку, она вернулась в гостиную и посадила его в люльку для переноски, а сама поспешила на кухню подогревать молоко. Но Чарли отказывался пить из бутылочки. Не интересовали его ни игрушки, ни погремушки. Он хотел только одного — быть со своей мамой.
