Приёмная её ещё и в первый раз впечатлила габаритами и обстановкой. С учётом буфета, она была по метражу больше их с Сашкой квартиры.
До неё донёсся шум лифта, затем — звук шагов, твёрдых и уверенных. Он! Полина тотчас выпрямилась, руки сложила на столе как прилежная первоклассница, и замерла, затаив дыхание.
Вот стеклянные двери распахнулись. Вошёл он. Бросил на неё взгляд, будто проверил — на месте она или нет, удовлетворённо кивнул, и сердце её в ответ подпрыгнуло. Полина хотела сказать: «Доброе утро, Ремир Ильдарович!», но язык будто к нёбу прилип.
Он дёрнул за ручку дверь своего кабинета. Снова на неё оглянулся. На этот раз ей удалось скроить для него приветливую улыбку. Уголок его рта тоже дёрнулся, как будто хотел ни то улыбнуться, ни то что-то сказать, но в последний миг передумал. Похлопал по карманам, достал ключи. Отомкнул замок и скрылся у себя в кабинете, оставив Полину гадать над вопросом, не дающим ей покоя третий день: «Почему он посадил её в приёмную? Просто так или… или не просто так?».
Сразу с утра она связалась с секретарями из «Россвязьнадзора» и «Транснефти» и уточнила, в силе ли сегодняшние встречи. Получив утвердительный ответ, перенаправила график мероприятий на электронную почту Долматова.
Около половины десятого директору кто-то позвонил. Полина перевела звонок и подорвалась в буфет. Кофе же! Сделала всё так, как он любит, с сахаром, со сливками. Дождалась десяти тридцати, подхватила блюдце с чашкой, поставила на поднос и направилась к Долматову.
Он как раз оживлённо беседовал по телефону, видимо, с тем, кого она несколько минут назад перенаправила.
«Надо обратиться в тень», — вспомнила Полина. Быстро подошла к его столу, не глядя на Ремира, поставила перед ним кофе и так же быстро удалилась.
Немного погодя понесла ему стопку писем. Он опять говорил по телефону. Хотела забрать пустую чашку из-под кофе, но, обведя кабинет беглым взглядом, нигде её не обнаружила, поэтому просто положила конверты ему на стол и вышла.
Ближе к обеду в приёмной появился Астафьев. Увидел Полину и остолбенел, но, справившись с первым потрясением, так ухмыльнулся, что ей стало не по себе.
Заглянул к себе технический буквально на пару минут, а потом засел у Долматова. Видеть его Полине было вообще-то неприятно. Лично против него она ничего не имела, но он невольно напоминал о том ужасном дне, когда её обвинили в шпионаже.
Она перевела на Долматова очередной звонок. Вскоре от него вышел Астафьев.
— Ну, как на новом месте? Осваиваешься? — спросил он. — Алина всё показала-рассказала?
Полина пожала плечами, предчувствуя, что это лишь вводная, а основная мысль последует затем, и это вряд ли будет что-то приятное. Она начала перебирать в голове, не забыла ли чего из указаний Алины.
— Послушай, — Максим Викторович старался говорить серьёзно, но было заметно, что его так и распирал смех. — Ты на Рема пока не перенаправляй звонки, а то он сейчас очень занят. Спрашивай, кто звонит, зачем, как связаться в случае чего, записывай себе куда-нибудь, и ему потом свои записи пересылай. Ну, если только что-то действительно очень срочное, но и то сперва спроси у него. Договорились?
Астафьев весело подмигнул ей и ушёл к себе, насвистывая под нос что-то бодренькое. Полина не понимала, что именно его так развеселило, но вздохнула с облегчением.
За полчаса до обеда она набралась смелости и по селектору спросила у Долматова, сделать ли для него заказ.
— Нет, ничего не надо, — как-то слишком поспешно ответил он. — Я сам.
— А вы не забыли, что у вас в два и в четыре встречи…
— Спасибо, не забыл.
И всё. Полина, вздохнув, с грустью посмотрела на селектор. «Ну а что ты хотела?», — спросила себя.
После обеда Долматов уже не вернулся в офис. Вероятно, сразу и поехал на эти свои важные встречи.
До пяти Полина старательно фиксировала входящие звонки, раскладывала по папкам всё, что на подпись, запечатывала письма на отправку, но, по большей части, скучала и не знала особо, чем себя ещё занять. Потом в приёмную заскочила Анжела.
— Отдашь эту Ремиру? — сунула ей сопроводительное письмо к договору. — Только давай не через папку, а сразу, как придёт? Это очень срочно!
— Ладно, — кивнула Полина. Ну хоть будет повод снова зайти к нему. Может, повезёт и он не будет разговаривать по телефону, и тогда она, например, поблагодарит его, а там, глядишь, ещё…
Но мысли её прервало неожиданное появление Долматова. Он буквально вихрем влетел в приёмную, источая волны сокрушительного гнева. Анжела сию секунду испарилась. Полина наоборот оцепенела, чувствуя, что все эти эмоции — ей одной.
«Господи, что опять не так?», — лихорадочно соображала она.
— Зайди, — приказал он, едва взглянув в её сторону.
Полина отмерла, отдышалась и поплелась к нему, умирая от страха.
Он стоял у окна, к ней спиной. Она вошла — он даже не оглянулся. Полина растерялась. Куда теперь? Тоже к окну, встать у него за спиной? Или топтаться на пороге? Когда он за столом, как-то понятно, куда идти, а сейчас что делать?
Она сделала несколько шагов, остановившись посередине. Выжидающе посмотрела на него. На фоне яркого квадрата окна видела только силуэт, но напряжение определённо угадывалось даже так. Невольно подумалось, если даже на расстоянии она ощущала флюиды того, что у него творилось внутри, то страшно вообразить всю истинную силу его эмоций.
— Вызывали? — пролепетала она и инстинктивно задержала дыхание.
Он обернулся, помедлил, но двинулся к ней. Смотрел уже не так гневно, но всё равно взгляд его давил настолько мощно, что заставлял её чувствовать себя мелкой и беспомощной.
— Вот ты скажи, — начал он вроде бы и выдержано, но Полина видела, что эта выдержка стоила ему нечеловеческих усилий, — ты назло всё это делаешь? За что-то мстишь? Или вот так странно шутишь? Специально решила довести меня или что, я не пойму?
Полина тоже его не понимала. Поэтому не знала, что ответить. Смотрела во все глаза, пытаясь сообразить, о чём он.
— Такое ощущение, что ты поставила себе целью по возможности испортить мне жизнь. Потому что даже тупые кадровички, которых Алина оставляла вместо себя, так дико, так вопиюще не косячили. Так в принципе невозможно косячить, если только не специально. Потому что тут либо человек совсем, непроходимо туп, либо он это делает нарочно.
Полина почувствовала, как жгучая краска стыда затопила всё лицо, и шею, и уши. При этом она понимала только одно: что сделала что-то не так, но что именно? Получается, она непроходимо тупа, по его мнению? Обидно как…
Внутри, в груди нарастала дрожь, не та, от которой слабели ноги и сладко трепетало сердце, а та, что рвалась наружу унизительным плачем. Полина крепилась, но чувствовала, надолго её не хватит.
У него, очевидно, тоже внешнее спокойствие начало трещать по швам. Он придвинулся ближе… Глаза эти чёрные так и полыхали. Посмотришь в них — и кажется, пропадёшь с концами. А всё равно невозможно оторваться.
— Зачем ты это делаешь? Просто скажи. Тебе так сильно плохо сидеть в моей приёмной?
Она покачала головой.
— Так какого чёрта?! — вскипел он, но тут же снова взял себя в руки. Только надолго ли? — Ладно, бурду мне подсунула, вместо кофе. Ладно конверты вскрывай сам. Но, блин, звонки! Это ж издевательство какое-то! Но и то ладно, пусть… Но перепутать встречи, важнейшие, чёрт возьми, встречи! Это… это я даже не знаю, у меня просто слов таких нет… Полина! Ты хоть понимаешь, насколько это было серьёзно? Как сильно ты меня сегодня подвела? Ты хоть представляешь, каким идиотом меня выставила?
Ну и всё, выдержка её лопнула… К своему стыду Полина почувствовала, как по щекам заструились слёзы, как противно задрожали губы.
Он не должен видеть её такой!
Она рвано всхлипнула и выбежала вон.
Слёзы душили, особенно оттого, что нельзя им дать выход. А им что? Они текут… Но это ведь так непрофессионально. Показала себя какой-то не в меру впечатлительной институткой. Ещё бы в обморок свалилась!
