никуда не надо спешить, я просыпаюсь чуть раньше, но не открываю глаза. Нет. Я стараюсь почувствовать ее.
Как она спит? С улыбкой? Спокойно? Или она очень серьезна? И что ей в таком случае снится?
Да, да, это по-прежнему моё любимое занятие. Несмотря на то, что мы женаты уже больше года. И я думаю, что даже через десять лет я так же буду любить это.
Открываю глаза, и встречаюсь с её взглядом. Она улыбается, проводит маленьким пальчиком по моему подбородку, на котором еще остались шрамы, и щетина еще сильнее отросла за ночь.
- Смотришь?
- Чувствую.
- И когда ты понял, что я не сплю?
- Ну…Ты меня уже минуты три разглядываешь.
- Как ты понимаешь это?
- Я это чувствую, сладкая. Ты дышишь по-другому.
- Опять соплю как ежик?
- Ежики пыхтят. А ты… ты просто перестаешь дышать. Замираешь. И сердце стучит.
Двигаюсь ближе, захватывая ее в сладкий плен. И тут же целую, не давая опомниться, глубоко и жадно…
- Илик… дети…
- Дети сегодня с няней, подождут…
- Но… мы же идем в гости к Тамерлану?
- Тамерлан тоже подождет. Я почему-то уверен, что он не собирается сегодня вставать рано.
Двигаюсь, чуть приподнимая моего Воробушка, так, чтобы она оказалась на мне. Морщусь, потому что ее ночная рубашка мне дико мешает.
- Илик…
- Т-с-с… Это моё время. Не спорь. Я… я тоже нуждаюсь в тебе. Больше, чем дети, братья, племянники, бабушки, дедушки, и все остальные!
Провожу носом по ее волосам! Это аромат!
- Такая вкусная…
- Как средство для мытья посуды? – чувствую улыбку на её губах.
- То есть ты реально тогда поверила в то, что мажоры моют посуду?
- Ах ты…- ловлю маленькую ладошку, прижимаю к губам. Она вся крохотная. Малышка моя. Даже сейчас, полгода прошло после родов, она немножко округлилась, и все переживает, что поправилась, но я не замечаю ничего лишнего. Всё моё, любимое и родное.
Она так же переживала, когда я отправился с ней на роды, хотя я в курсе, что она рожала Ника и с ней был Слава…
- Ты не понимаешь, это…
- Воробушек, ты еще скажи – это другое! Ты моя женщина, моя жена, ты готовишься стать матерью моего ребенка, и я должен быть рядом!
- Я понимаю, но… я ведь люблю тебя!
- И что? Боишься, что я в обморок упаду?
К своему стыду, скажу – чуть не упал! Реально мне тайно от Нади нашатырь добрая акушерка пихнула. Когда увидела, что мне совсем хреново…
А хреново мне было потому, что я видел, как плохо моей девочке! Она старалась скрывать боль, до какого-то момента. Но я же видел…
- Глупый, ну это ведь нормально! И эта боль она… она забывается почти сразу. Когда видишь малыша… И…
- И что?
- И счастливые глаза отца ребенка…
Я держал крохотную девочку и плакал. Помнил о том, что мужчины не плачут, меня так брат воспитывал, но…
- Ильяс, слушай, я просто был глупым. Когда твоя женщина дарит тебе такой подарок – не грех и поплакать. – Тамерлан улыбался, и я понимал – уж он-то знает, о чем говорит! У них с Зоей на двоих уже пятеро. Сандро, Света, Коста, Надюша, и маленький Тамерлан.
Зоя настояла на том, что их младшего будут звать так же, как отца.
А мы…
- Я хочу назвать дочку Зоей, Илик, ты ведь не против? – она говорит это, наверное, за несколько дней до родов. Мы еще не знаем, кто у нас родится, сознательно не спрашивали. Но оба уверены, что будет маленькая принцесса.
Я – потому что в этом уверена Надя, она – потому что знает, как мне хочется дочурку…
- Как я могу быть против, родная… Ты… - обнимаю ее, поддерживая такой большой животик, каждый раз поражаюсь, как выдерживает такую нагрузку ее хрупкое тело. - Спасибо тебе, любимая, спасибо!
Целую нежно, стараясь быть очень осторожным, но как удержаться, когда она вся такая… А мой Воробушек хитровато улыбается, спуская мою руку ниже, и ниже.
- Малышка…Ты уверена?
- Более чем! И доктор мне сказала, что это обязательно нужен контакт.
- Контакт?
- Именно! – улыбка ее становится еще шире, и…
И я раньше даже не думал о том, что это будет вот так. Что происходящее между двумя людьми окажется настолько невероятным. Когда кажется, что ты задыхаешься от невероятного счастья просто потому, что дышишь одним с ней воздухом. Смотришь в одном направлении. Просто знаешь, что она рядом.
А потом она рожает твоего ребенка, и ты несколько часов проводишь, кажется, между жизнью и смертью, не понимая, как ей удается все это вытерпеть, и тем более не понимая, как можно произвести на свет такое чудо!
А потом это чудо вдруг начинает плакать так горько, что кажется – всё, жизнь закончена, и ты готов убить всех просто потому, что не понимаешь, чем помочь, что сделать! А твоя женщина берет кроху и прикладывает к груди. И тебя снова сбивает с ног эта картина. Чувствуешь нечто необъяснимое. Причастность к великому чуду.
И это чудо растет, уже спит не в маленькой люльке, а в своей кроватке, улыбается, и тянет к тебе ручки, зная, что ты родной, любимый, что ты папа!
И ты можешь снова провести ночь с любимой женой, правда, приходится еще разочек подорваться, чтобы принести малышку к мамочке на кормление, а потом носить ее на руках, перед тем как уложить снова.
А любимая уже безмятежно спит, и ты понимаешь, каким надо быть занудой, чтобы разбудить её, и… Но чувствуешь, как ее рука сама тянется к тебе. И это такой кайф!
- Ильяс…
- Да, любимая… М-м-м… как сладко…
Провожу губами по коже, сцеловывая капельки влаги, ласкаю, стараясь зацепить самые нежные и чувствительные местечки, насладиться ее стонами, а потом соединиться в одно целое, стараясь сдерживаться, но зная, что все равно в какой-то момент сорвет башню, и ты полетишь куда-то выше, и выше.
Потом замедляюсь, зная, что нам обоим мало вот так, стремительно и резко. Нам хочется медленно, глубоко. Глаза в глаза. Губы в губы.
До судорог, до крика, до всхлипа…
- Маленькая моя, как же я тебя люблю… Мой Воробушек!
- И я люблю… люблю…
Так хочется поваляться подольше, кувыркаться вместе, забыть обо всем, только она и я!
