какое-то отношение?
— У меня нет доказательств. — А вот домыслов у меня было в избытке. — Кто-то мог его подставить. Кто-то, кто хочет, чтобы я подумала, что он причастен к их смерти.
— Кто?
Я пожала плечами.
— Единственный человек, от которого я слышала, что он плохо о нем отзывается, это Фрэнк.
— И это все старая драма. — Дедушка отмахнулся от этого. — Фрэнк — хороший друг, но, между нами говоря, у него всегда были разногласия с Иденами. Это ревность. Простая и понятная. Так что воспринимай все, что он тебе сказал, с долей сомнения.
— Я так и делаю, — вздохнула я. — Я просто… Я чувствую, что подвела этих девочек.
— Тебе нужны ответы.
— Очень. — Для их семей. — Мне не хватает частички. Если бы Лили оставила предсмертную записку или был бы признак того, что ей тяжело, я бы не чувствовала себя так. Но сейчас я не могу это оставить.
— Ты должна. — Дедушка положил руку на мое предплечье. — Я говорю это как твой босс. Ты сделала все возможное, чтобы придать смысл их смерти. Но, Уинни, люди проходят через темные времена. Ты это знаешь.
— Знаю.
— Это не всегда имеет смысл.
— Ты прав. — Мои плечи опустились. — Я была готова отбросить это. Отпустить. Потом появились кошелек и бумажник, и я просто… а-ах. Ненавижу тупики.
— Они существуют в этом мире, чтобы мучить людей вроде тебя.
— Ты не ошибаешься.
— Что Гриффин говорит обо всем этом?
С момента нашей ссоры месяц назад Грифф не вспоминал о Бриггсе, только сообщал мне о том, что нашли врачи.
Харрисон регулярно возил его на встречу со специалистом. Они мало что могли сделать, но записали его на курс лекарств, и все надеялись, что это замедлит прогрессирование деменции. Но это было только начало, и путь был долгим.
— Грифф знает, что у меня есть работа, и он уважает мою позицию, — сказала я.
— Потому что он хороший человек.
— Да.
— Намного лучше, чем Скайлер. — Дедушка произнес это имя, скривив губы.
— Я думала, тебе нравится Скайлер.
Он приподнял белую бровь.
— Нет. Он никогда не был достаточно хорош для тебя. Твои родители думали так же.
— Что? — Мой рот открылся. Мама и папа всегда были так добры к Скайлеру. Они приглашали нас на регулярные ужины. Они помогли нам съехаться. — Почему ты так говоришь?
— Он засранец, — хихикнул дедушка, его грудь затряслась. — Мы говорили о нем за твоей спиной.
— Говорили? — Я ударила его по плечу. — Почему никто не сказал мне?
— Мы все знали, что, в конце концов, ты догадаешься. Хотя я думаю, что твой отец терял терпение. Когда ты обручилась, он просто вышел из себя. Эта дрянь даже не потрудилась спросить его разрешения.
Я не могла поверить, что слышу это. Я, не мигая, смотрела на профиль дедушки, наблюдавшего за течением реки, как будто он только что не сбросил бомбу мне на колени.
Мои родители недолюбливали Скайлера. Если бы кто-нибудь, кроме дедушки, сказал мне об этом, я бы не поверила.
Но в каком-то смысле мне стало легче. Они пришли к тому же выводу, что и я, хотя и гораздо раньше.
— Ого. — Я покачала головой. — А Гриффин? Есть ли что-нибудь, что ты хочешь сказать мне сейчас?
Дедушка повернулся и грустно улыбнулся мне.
— Им бы понравился Гриффин.
Я прижала руку к сердцу, когда мои глаза затопило. Папа бросил бы все дела, чтобы помочь мне перевезти вещи в дом Гриффина. Мама любила бы сидеть на крыльце и смотреть, как солнце садится за горы.
— Как бы я хотела, чтобы они встретили его, — прошептала я.
— Они встретили его.
— Что? Когда?
— О, это должно быть было быть много лет назад. Они приехали в гости. Ты была занята работой, так что на выходные были только они. Мы все пошли в «У Вилли», чтобы выпить. Харрисон и Гриффин были там.
— Грифф мне не рассказывал.
— Бар был переполнен, а он не то чтобы непопулярен. Но я помню, что твоя мама сказала, что хотела бы, чтобы ты нашла такого мужчину. Сексуального ковбоя. Твой отец безжалостно дразнил ее за это. Сказал, что собирается поехать домой и купить пару сапог, чтобы ходить по дому голым.
— О Боже. — Я уткнулась лицом в свои руки, разрываясь между смехом и слезами. Потому что это было так похоже на них. И тот факт, что они встретили Гриффа, то, что они видели его лицо… Я не знаю, почему это было важно для меня, но это было так.
Слезы победили смех, и когда несколько из них потекли по моему лицу, дедушка положил руку мне на плечо.
— Я скучаю по ним.
— Я тоже, — сказал он.
— Спасибо, что рассказал мне.
— Мы мало говорим о них, милая.
— Это моя вина. — Было тяжело слишком долго.
— Я бы хотел. Если ты не против.
Я кивнула.
— Я бы тоже этого хотела, дедушка.
Он сжал мое плечо, а затем встал.
— Как насчет перекусить? Я голоден.
— Я могу принести.
— Ты остаешься.
Журчание реки было моим саундтреком, пока я прокручивала свой разговор с дедушкой. Слишком долго я держала маму и папу рядом. Я хранила их воспоминания. Но нам нужно было вернуть их в нашу жизнь.
Гриффин мог не знать их так, как Скайлер, но это не значит, что он не мог вовсе. Через мои воспоминания он узнает их. Благодаря моей любви к ним они станут частью нашего будущего.
Дедушка вернулся с тарелкой, переполненной красным виноградом, цельнозерновыми крекерами и морковью. Все то, что я принесла ему в начале недели.
— Ты торопишься домой? — спросил он, когда тарелка опустела.
— Нет. А что?
— Как насчет игры в нарды?
— Это было бы весело. — Я не играла уже целую вечность. С тех пор, как умер отец. Нарды были его любимой игрой, в которую он играл с дедушкой. Потом он научил меня.
Мы с дедушкой играли часами, пока жара послеполуденного солнца не загнала нас в дом к столу в столовой, где мы сыграли последнюю партию.
— Это было весело, — усмехнулся он, убирая доску.
— Конечно, было. Но я лучше пойду домой.
— В чей дом?
— Гриффина, — ответила я, обхватывая его за талию. — Спасибо, дедушка.
— Люблю тебя, милая. — Он обнял меня крепче, а потом отпустил. — Спокойной ночи.
— Я тоже тебя люблю. Пока.
Мы играли дольше, чем я ожидала, и к тому времени, когда я вышла на улицу, время было уже ближе к обеду. Я достала из кармана свой личный телефон — телефон станции был в другом, и хотя носить
