Нет слов. Только всхлипы. Стоны. Вздохи. Утробное рычание. Тяжелое дыхание. Игра взглядов. Одержимая пляска намертво переплетенных тел.
Мои пальцы сильнее впиваются в его плечи. Ногти царапают кожу.
Он такой горячий и твердый. Гораздо горячее меня. Он заражает этой безумной лихорадкой, вынуждает дрожать, изнывать от обострившихся чувств.
Хочу. Хочу. Хочу.
Желание пропитывает каждое движение. Каждый толчок. Желание задает темп и ритм. Толкает в костер страстей. Но есть и что-то другое, еще более опасное и глубокое.
— Сука, — шумно выдыхает Марат, опаляя тяжелым взглядом. — Блядь, ты даже не представляешь, как сильно нужна мне.
— Зачем? — роняю, едва двигая губами.
— Любить.
Он толкается вперед, и мои бедра ему отвечают. Все мое тело настроено на него, выковано под его пристрастия. А душа будто в стороне, в смятении.
Мы достигаем разрядки одновременно.
Марат кончает, заполняя меня бурным потоком семени. Его горячая сперма растекается внутри. И я рефлекторно прогибаюсь, принимая все до капли.
Любить. Любить. Любить.
Признание эхом бьет по затылку.
37
— Думаешь, это прокатит? — мрачно интересуется Марат.
— Что именно? — приподнимаю бровь и поворачиваюсь к зеркалу, внимательно изучаю свое отражение. — Ты сам одобрил это платье.
— Какое на хуй платье? — резко бросает он и обхватывает меня под локоть, разворачивая лицом к себе.
— Пусти, — хмурюсь. — Мне больно.
— Вика, — он ухмыляется, но все же отпускает мою руку. — Ты не можешь делать вид, будто ночью ничего не было.
— Марат…
— Ты орала подо мной. Извивалась как дикая кошка. Ты кончала на моем члене так, что сыграть это нереально.
— Одна безумная ночь, — сглатываю. — Вот и все.
— Все?
— Пожалуйста, сейчас не лучший момент для таких обсуждений. Нам обоим стоит сосредоточиться на деле. Сначала разберемся с Хагеном, а потом продолжим выяснять личные вопросы.
Марат выглядит так, будто хочет меня ударить. Но помедлив, он отходит в сторону, опуская ладони в карманы брюки.
Ночью меня накрыла паническая атака. Я не могла справиться с острой тревогой. Момент, просто такой момент.
Интересно. Я хотя бы саму себя сумею в этом убедить?
Подхватываю сумку и снова смотрю в зеркало. Поправляю волосы. Мои губы до сих пор остаются припухшими, а глаза полыхают.
Нервно прохожусь пальцами по бедрам, будто пытаюсь расправить несуществующие складки на платье. Поворачиваюсь к Марату.
— Я готова, — сглатываю. — Можем идти.
Мне кажется, все вокруг понимают, что у нас был секс. Горничные. Портье. Каждый из администраторов на ресепшн. Другие постояльцы отеля.
Ничего не скрыть. От нас обоих до сих пор искрит.
И хуже всего то, что меня опять к нему тянет.
Конечно, в этом безумии есть свои плюсы. Стыд раздирает на части, отвлекает от страхов. Почти забываю про Хагена.
Мы усаживаемся в авто. Марат за рулем. Нужно выехать из исторического центра и сделать круг, чтобы подъехать на парковку перед королевским дворцом. Движение машин на площади сегодня запрещено. Везде стоят патрули полиции.
— Что-то не так, — хрипло заключает Марат, глядя прямо перед собой.
— Что? — крепче сжимаю сумку и невольно смотрю по сторонам.
— Хуй знает, — резко отвечает он и прищуривается.
Наша машина останавливается на светофоре. Вокруг ничего подозрительного. Во всяком случае, я не замечаю тревожных знаков.
— Марат, — произношу чуть слышно. — У тебя дурное предчувствие?
— Не у меня, — кривится и переводит взгляд на меня. — У него.
Под ребрами холодеет, потому что я сразу вспоминаю встречу с “ним”. Там, в полутемной оружейной комнате. Я бы не хотела такое повторить.
— И не скажу, что это чувство дурное, — хмыкает Марат и оскаливается. — Тут как будто нет опасности. Он просто заскучал и хочет поиграть.
Такое признание звучит жутко, но я не успеваю довести мысль до конца. Салон автомобиля заполняет странный звук. Тихое шипение заставляет поежиться.
Лихорадочно оглядываюсь и замечаю, как из динамиков позади стремительно выделяется густой дым.
— Что это? — спрашиваю, а после этого сразу же захожусь в приступе кашля, ведь в горле жутко скребет.
— Усыпляющий газ, — ровно отвечает Марат и накрывает мою ладонь своей тяжелой рукой, крепко сжимает пальцы. — Все нормально.
— Это же… это не по плану.
— У меня всегда есть запасной план, — твердо заявляет он.
— Ты уверен?
Перед глазами все расплывается. Веки тяжелеют и закрываются. Сознание мутнеет, и я больше не успеваю за полетом собственных мыслей.
А вдруг это яд. Токсическое вещество. Вдруг мы не выживем. Никогда не увижу своих детей. Вдруг…
Цепочка обрывается. Но прежде чем ускользнуть за грань реальности и раствориться в черноте, я продолжаю чувствовать жесткую ладонь Марата на своем запястье.
— Верь мне, — доносится рычание точно из ниоткуда.
* * *
Когда я просыпаюсь, спутанность сознания сохраняется. С трудом заставляю себя открыть глаза. Голова чугунная, даже слегка повернуться тяжело.
Где я? Что это за место?
Тупая боль ударяет по вискам, заставляя поморщиться. Во рту до жути сухо. Язык буквально присыхает к нёбу.
Мой взгляд упирается в потолок. Гладкий. Белоснежный. Скользит ниже, на автомате оценивая окружающий интерьер. Неповторимый скандинавский стиль, строгость и лаконичность в каждой мелочи дизайна.
— Доброе утро, Вика.
Этот голос будто кипятком ошпаривает. Вынуждая меня резко подняться и рвано глотнуть воздух.
Хаген сидит на кровати. Сбоку. Мое шелковое платье задралось до середины бедер, и мужчина настолько пристально смотрит на мои ноги, что кожу начинает покалывать.
Одергиваю юбку. Отползаю назад. Упираюсь в спинку кровати.
Закашливаюсь. Горло сводит спазм. Грудь сдавливает.
Где Марат? Затылок наливается тяжестью. Опять смотрю по сторонам и механически оцениваю свои шансы добраться до двери. Даже если там открыт замок, Хаген успеет настигнуть меня. И главное — по ту сторону неизвестность.
— Ты правда верила, что ваш план сработает? — вкрадчиво
