одежду.
— Будешь. — Он смотрит мне в глаза. — Даже если мне придется утащить тебя наверх и заставить надеть одну из моих рубашек.
Я прижимаю кончик ножа к его подбородку.
— Не стесняйся, попробуй. Посмотрим, что получится.
Глубоко вдохнув, Рафаэль сужает глаза, а затем хватает меня за шею, прижимаясь губами к моим. Я едва успеваю уронить нож, и он с глухим лязгом падает на деревянный пол.
— Я могла зарезать тебя, идиот, — бормочу ему в губы, отвечая на поцелуй с такой же силой.
— Не в первый раз.
Я обнимаю его за шею, притягивая к себе еще сильнее, и закидываю ноги ему за спину. Его твердый член давит на меня, а мое тонкое нижнее белье уже намокло. Боже, как же я злюсь на этого мужчину, но в то же время страстно желаю. Он может быть безжалостным придурком, но я просто не могу от него оторваться.
Я зажимаю его нижнюю губу между зубами и слегка прикусываю. Рафаэль отвечает мне тем же. Правой рукой он крепко держит за затылок, а левой скользит вверх по бедру к кружеву стрингов.
— Ты чертовски мокрая, Василиса, — рычит Рафаэль, отодвигая кружево и проводя пальцем по моим складочкам.
Дрожь пробегает по телу от его голоса.
— Я собираюсь слизать каждую каплю твоего сладкого нектара. — Он хватает меня за бедра и укладывает на стол. — Прямо сейчас.
Меня трясет, когда откидываюсь назад на холодную поверхность, усеянную тарелками и чашками. Я тянусь к краю стола, но моя рука за что-то зацепляется, и несчастный предмет разбивается об пол. Рафаэль поднимает мою правую ногу и прижимается губами к лодыжке, затем медленно проводит поцелуями вверх по ноге. Когда его губы достигают моего лобка, он утыкается в меня лицом и вдыхает.
— Черт возьми, это рай, — тихо произносит Рафаэль, вдыхая мой аромат.
Обхватив пальцами мою лодыжку, он кладет ногу себе на плечо, а затем переключает внимание на другую ногу.
Лодыжку.
Бедро.
И наконец на мое женское местечко.
Рафаэль медленно и настойчиво покрывает поцелуями каждый дюйм кожи, затем снова закидывает ногу себе на плечо. С низким гортанным ворчанием он разрывает мои стринги, и нежное кружево падает на пол.
Я уже почти кончила, когда он погружается лицом между моих ног. Мои губы раздвигаются, и я пытаюсь вдохнуть побольше воздуха, дрожа от каждого движения его языка.
Неторопливо. Ритмично. Он намерен слизать все до последней капли. Мое тело трепещет от желания большего. Я хватаю его за волосы, притягивая голову к себе, пока меня охватывает волна наслаждения. Рафаэль обхватывает клитор губами, всасывая его в рот. Я кричу. Освобождение уже близко, я это чувствую, но его ласки внезапно прекращаются.
— Еще! — бормочу я.
— Я дам тебе еще, vespetta. — Он нежно касается входа в мое пульсирующее влагалище теплыми пальцами. — Но только если ты пообещаешь надеть мою рубашку.
Я открываю глаза и вижу, что Рафаэль стоит между моих ног, продолжая дразнить меня с самодовольной ухмылкой на лице.
— Нет, — задыхаюсь я.
— Уверена? — Он поднимает руку ко рту и слизывает соки с пальцев, нагло смотря мне в глаза.
Мое сердце сжимается от тоски по нему, но я держу рот на замке.
— Не думаю, что тебе понадобится больше десяти секунд, чтобы кончить. — Как бы подтверждая свои слова, он проводит большим пальцем по клитору, слегка надавливая.
Я выгибаю спину и вздрагиваю в ответ.
— Видишь? — Рафаэль вводит в меня кончик пальца, заставляя меня хныкать.
Улыбка на его лице становится дьявольской. Медленно расстегивая брюки, он высвобождает большой член.
— Иди сюда, — говорит Рафаэль, просовывая руки под мою попку и притягивая к себе.
Я обнимаю его за шею и смотрю в глаза. Они притягиваются к моим, как магниты, пока он не делает шаг в сторону и не прижимает меня спиной к холодильнику. Рафаэль трется членом о влагалище, и это только усиливает моё разочарование. Я теряю голову из-за этого мужчины. Он вводит член на небольшую глубину и останавливается.
— Ну что, договорились?
— Черт возьми, — стону я. — Да, я надену твою чертову рубашку.
Он вводит член с такой силой, что я ахаю и словно распадаюсь на миллиарды осколков.
* * *
Пар, поднимающийся из большой ванны, наполняет воздух, затуманивая зеркало и окно. Я закрываю глаза и опираюсь подбородком на колени, пока Рафаэль нежно выводит беспорядочные узоры на спине.
— У тебя в волосах крошки от хлеба.
— Хм, вероятно, это потому что ты решил уложить меня на стол, как завтрак, пока наслаждался мной.
— Не помню, чтобы ты тогда жаловалась. — Он берет мой спутанный локон в руки. — Почему твои волосы пахнут детской присыпкой?
— Это из-за мыла. Я не хотела пахнуть, как ты.
Рафаэль обнимает меня и притягивает к груди. В следующее мгновение он откидывается назад, погружая нас обоих в воду.
Я выплевываю воду изо рта, когда он позволяет нам всплыть, и бормочу:
— Похоже, это значит, что ты не в восторге от моего нового аромата.
— Ты права.
Сзади слышится звук открываемого флакона, а затем его руки оказываются в моих волосах, массируя кожу головы, и меня окутывает аромат его шампуня.
— Это ничего не меняет между нами, Рафаэль, — шепчу я.
— Я знаю.
Он включает душевую лейку и начинает ополаскивать мои волосы. Я наклоняю голову и закрываю глаза, пока он проводит пальцами по моим прядям, его движения невероятно нежные. Заботливые. Боль в груди становится невыносимой. Я не могу позволить этому человеку завладеть моим сердцем. Даже если этого хочу. Черт возьми, как же сильно хочу. Но я боюсь, что он так сожмет эту хрупкую мышцу, что в конце концов от нее ничего не останется.
— Ты победила, vespetta.
— Победила?
Он целует меня между лопаток.
— Ты едешь домой.
Воздух застревает в горле. Медленно я поворачиваюсь и встречаю его взгляд.
— Ты отвезешь меня в Чикаго?
— Да. — Рафаэль наклоняет голову в сторону. — Я думал, ты будешь в восторге.
— Да. Просто… — Я смотрю на него в замешательстве. — Прошлой ночью ты угрожал уничтожить мою семью. Это еще одна из твоих игр?
— Нет. Ты будешь дома в течение сорока восьми часов.
Я смеюсь и прыгаю на него, разбрызгивая воду по всей ванной.
— Нам нужно придумать какую-то историю для моего отца, — шепчу между поцелуями. — Не думаю, что папа обрадуется, узнав о моем похищении.
— Уверен, что нет.
— Мы что-нибудь придумаем. Не могу дождаться, когда ты познакомишься с моей сестрой. Юля — единственный адекватный человек в нашей семейке. — Я целую его в
