я совсем не помню вас на вступительных, – говорит Александр Петрович. – Обычно я хорошо запоминаю всех.
А можно как-то поменьше внимания моей персоне, а? Давайте дружно сделаем вид, что я упала в обморок. Умерла. Ушла, испарилась, что угодно!
– В мою смену было, па, – говорит Виталик, и я понимаю, что он меня узнал. О-ой, спасите! – Я и не пропустил, да? – спрашивает у меня, усмехаясь.
А не надо усмехаться… Не надо!
– Да, – киваю, стараясь натянуть на лицо улыбку. – Но ничего, значит, не была достойна. Поступлю в следующем году.
– Похвальное рвение, – кивает отец Влада, и я в ту же секунду готова сгореть от взгляда Сашиной мамы. Потому я вижу там все! Она прекрасно понимает, какого черта я поперлась в хоккей, и скорее всего, дорисовывает картинку так, что я променяла ее сына на сына ректора, чтобы иметь связи в будущем.
Это просто ужасно… Я готова прямо сейчас провалиться под землю к самому центру Земли и сгореть там заживо, только бы не сидеть на этом ужасном ужине.
– Лена, почему вы не угощаетесь? – спрашивает мама Саши. – Это очень вкусная доставка, мы с Сашей выбирали вместе.
С Сашей вместе. Здорово. Восхитительные намеки, спасибо большое. Но… заслужила, что уж.
– Да, как-то не хочется, спасибо. Неважно себя чувствую. Не подскажете, где у вас…
– Из комнаты направо, там лестница, до конца, в коридоре налево, и… Да что я издеваюсь над вами? – внезапно улыбается она. – Саша, проводи Лену, пожалуйста, я дольше буду объяснять.
Мне недавно попался ролик в интернете, где кто-то обнаружил гнездо мышек и они в панике бегали по углам, не зная, куда им деваться. Вот сейчас в голове с тараканами моими один в один ситуация. Они бегают в панике, и я паникую вместе с ними.
«Саша, проводи…» Это специально? Диверсия против меня?
Она прекрасно понимает, что я не устрою сейчас истерику или что-то похожее, поэтому точно делает это специально.
– С удовольствием, – говорит Саша, вставая из-за стола.
Ой и ой… Я не готова. Не готова, и все!
Хотела поговорить с ним при встрече, но совсем не в такой обстановке!
Если я где-то по пути выпрыгну в окно, смогу убежать? Очень сомневаюсь, но вдруг стоит попробовать? Я в таком отчаянии, что готова даже на побег, правда.
Но, все еще стараясь держать лицо, встаю, противно скрипнув стулом по полу и не глядя ни на кого, иду к выходу из комнаты, куда и указала мама Саши.
А он следом… В затылок мне дышит, убивает, заставляет сердце биться как сумасшедшее и дышать, словно у меня в легких кислорода осталось на пару глотков.
И лестница у них такая дурацкая, что голова кружится, боюсь встать мимо ступеньки и полететь кубарем вниз.
Кое-как дохожу до второго этажа, все еще чувствуя присутствие Саши рядом. Слишком. Близко. Чересчур!
– Направо, – говорит он тихо и грубовато, и я подчиняюсь, иду рядом с ним, уже представляя, как я зайду в ванную и утоплюсь там сразу же. – Сюда. – Он берется за ручку двери, открывает, заталкивает меня внутрь, и…
И входит следом.
И я готова поклясться, что это не ванная комната, потому что в ней обычно не стоят кровать, шкаф, комод и письменный стол.
– Какого черта? – спрашиваю негромко.
Я стою у двери, прижимаясь спиной к деревянному полотну. Саша – передо мной. Близко, но не катастрофически. Дышит надрывно, смотрит поверх моей головы, словно собирается с мыслями, чтобы хоть что-то мне сказать.
А мне так хочется плакать! Меня всегда хвалили за то, что я могу идеально сыграть плач, выдавить из себя слезы по щелчку пальцев, а сейчас не могу! Все атрофируется у меня рядом с ним, ничего не получается скрыть, все наяву, я как оголенный провод!
Щелчок оглушает и приводит в чувство. Он повернул замок на двери… Его рука остается там на ручке, и кажется, словно он держит меня за талию.
Поднимаю глаза. Красивый… И такой нужный! Но злой до чертиков…
И как быть? Что делать? Разве сейчас лучшее время для разговоров?
Плюю на все, просто… Мне становится так грустно и пусто, что и правда по фиг на все. Я просто отбрасываю все мысли, все правила и устои, вообще все, что было в моей жизни до этой секунды, и обнимаю Сашу. Прижимаюсь к нему, прячу нос в горячей шее, закрываю глаза и стою вот так. Жду, пока обнимет в ответ, слышу, как быстро колотится сердце, и чувствую горячее и глубокое дыхание на макушке.
Обними, ну… Мне это так сильно нужно. Я знаю, что ты видишь все в другом свете, мы натворили многое, но просто обними. Этим можно решить все проблемы в мире, клянусь!
И он как будто бы слышит! Потому что в следующую секунду его руки гладят меня по спине и затылку, и становится так хорошо… Ладно. Не так уж и страшно было. Мы преодолеем все, я чувствую. Просто нужно время, а еще немного доверия друг другу. Но справимся же, да? Мне бы очень хотелось верить.
– Лен, как это все вообще, а? – задает Саша кривоватый вопрос, но я целиком и полностью понимаю, о чем идет речь. Прижимаюсь сильнее, вдыхаю его запах. Родной и успокаивающий, такой, которого все это долгое время не хватало.
– Саш, все из произошедшего можно легко объяснить, если бы ты только пытался меня выслушать.
– Ты меня в блок кинула.
– Я обиделась! Ты даже слушать меня не стал.
– Я ревновал, – парирует он. – Не было повода, хочешь сказать?
– Хочу сказать, что ревновать стоит только свою девушку, а ты меня своей так и не сделал.
– А сейчас? – вдруг каменеет он, останавливая поглаживание. А так хорошо было! – Сейчас могу тебя сделать своей?
– Ты мне скажи, – шепчу ему.
– Лен, я ни черта не понимаю. Ты с ним или нет?
– Что бы это изменило для тебя?
– Понимание, сколько у меня преград на пути к твоему сердцу, – усмехается. Не сдался бы… Не врал, что влюбился?
– Ни единой, Саша… – признаюсь и я ему. – Никаких преград.
Саша
Жуткий вечер планирует стать вполне неплохим, если то, что я сейчас услышал, абсолютная правда.
Мама моя, конечно… Балдею от нее. Но Лену расстроила, обидела даже. Поэтому нужно будет поговорить с ней, что так делать не стоит. Просто не стал выяснять отношения при всех.
– Лен, нам нужно поговорить, – шепчу ей. Мы все еще
