И за что ему такое наказание, весело подумал Илья.
И не сразу услышал Маринкин ответ.
— Она уехала домой. Вернее, в эту свою коммуналку.
— Не смешно, — пожал плечами Илья.
— Вот именно! — рявкнула Марина.
Должно быть, у него помутнение рассудка. Или у его сестры? Да нет, она вполне адекватна, если не считать той вспышки бешенства, когда маленькие острые кулачки колотились ему в грудную клетку.
Стало быть, все это правда?
Увлеченно разглядывая грядки с луком и морковкой, Илья пробормотал:
— Когда она успела?
Будто это было важно теперь!
— Еще утром. Сразу после завтрака. Она сказала, что поговорила с тобой, и мы подумали… Илья, я не знаю, я ничего не понимаю, мне казалось, у вас все серьезно. Черт, ну то есть, ты понимаешь… Вы были такие счастливые оба, а потом она…
Уехала. Уехала. Уехала.
Больше он ни о чем не мог думать.
В глаза настырно лез маленький желтый цветок, будто солнце, фантастически съежившееся от каких-то невиданных катаклизмов.
Наверное, он тоже вот так усохнет. И сердце его вместе с ним станет маленьким, совсем незаметным, и боль поубавится хоть чуточку.
— Она ничего мне не говорила, — сказал кто-то его голосом.
— Илья, ну как же так?!
Он взглянул на сестру с беспросветной тоской.
— Почему вы ее не остановили? Почему не позвонили мне, в конце концов?
— Я звонила! — заплакала Маринка. — У тебя сотовый не отвечает, а в офисе сказали, что ты на переговорах неизвестно где!
— Да.
Он похлопал себя по карманам и зачем-то достал телефон. Тот не проявлял никаких признаков жизни. Должно быть, сели батарейки.
Телефон можно зарядить. Легко.
А все остальное можно поставить на подзарядку?!
— Ты не любишь ее? — спросила Марина сквозь слезы.
Илья кивнул. Это могло означать, что угодно. И не надо у него спрашивать, что именно.
Утром он обнимал ее и точно знал, что это по-настоящему важно. Он смеялся с ней, пил кофе, целовал ее во дворе так, будто уходил не на работу до вечера, а в неизвестность до следующей жизни, где они обязательно встретятся, но все уже будет по-другому. И она целовала его! Он уезжал, зная, что вернется к ней. Он был уверен, что она ждет его.
Он привез ей цветок.
— Илья, бабушка знает ее адрес, — всхлипнула Марина, — если ты хочешь…
Он пожал плечами.
— Она сама все решила, какая разница, чего хочу я?!
— Я же говорю, что ты такой же кретин, как все! — завопила сестра. — Тебе плевать, что она решила на самом деле, ты просто боишься! Тебя волнует только твоя чертова гордость, вот и все! Раз Женька уехала, ты не будешь бегать за ней, так? Отправляйся в детский сад, дорогой братец!
— Чего ты орешь? — огрызнулся Илья и пошагал к дому.
Маринка понеслась следом.
— Что ты собираешься делать?
— Обедать.
— А потом?
— Потом ужинать.
Она ударила его в спину. От неожиданности Илья едва не свалился носом в клумбу, но в последний момент удержался на ногах.
— Ты с ума сошла?
— Дурак! Вы все дураки! Я не могу… Смотреть тошно, понимаешь? Давай, продолжай и дальше изображать мистера невозмутимость, прикидывайся, разыгрывай самого себя, хренов трус!
— С каких пор ты материшься? — удивился он. — И вообще, я твой старший брат, ты не забыла? Яйца курицу не учат!
— Ты старший, но ты полный кретин, — смиренно заметила она.
Илья отвел взгляд.
— Слушай, ты же все понимаешь. Это наше дело, мы сами разберемся, ясно?
— Ничего вы не разберетесь. Я же видела ее, она не вернется, понимаешь? Если ты не поедешь за ней…
— Я не поеду, — отрезал Илья.
Ему надо было обдумать все хорошенько. Но то, что он никуда не поедет — очевидно. А подумать нужно. Прийти в себя, прикинуть, куда лучше поставить горшок с желтым цветком, где спрятаться от стука собственного сердца, как жить, зная, что она не стала ждать его.
Нет, конечно, он не поедет.
Что толку?
Она выдвинула ультиматум, вот как получается. Или все, или ничего. Ему никто никогда не ставил ультиматумов, он не допускал этого и не допустит сейчас.
А может быть, она сбежала просто потому, что испугалась?
Также как он, испугалась и не смогла придумать другого выхода. Сдалась. Тогда вообще не о чем говорить. Нет, в любом случае не о чем говорить.
— Пойдем в дом, — позвал он сестру, готовую возненавидеть его за то, что он был самим собой.
* * *
В гостиной было тихо. Ему показалось, что эта тишина, грянувшая с его появлением, в любой момент взорвется громом. Мама и бабушка с исключительным вниманием глядели в экран телевизора. Звук там отсутствовал. Быть может, они учили язык глухонемых?!
Не смешно, одернул он сам себя. Не смешно и глупо.
— Привет семейке Адамсов, — весело поздоровался Илья.
Ответа не последовало, только за спиной злобно прошипела что-то неразборчивое Маринка.
Почему бы тебе не провалиться сквозь землю, предложил Илье внутренний голос.
Да, это было бы очень кстати.
Жаль, что он не умеет плакать, подумалось вдруг.
— Тебе звонил шеф, — не здороваясь, доложил дед, появляясь в дверях комнаты, — просил тебя перезвонить, как только ты появишься. У тебя что-то с мобильным, наверное.
— Он разрядился, — пояснил Илья.
— Ну так заряди! — бросил дед через плечо, снова скрываясь в кухне.
Илья послушно кинулся исполнять, спиной чувствуя взгляды трех женщин, самых дорогих женщин в его жизни.
— Илька, — окликнула слабым голосом мать, — ты объяснишь что-нибудь или будешь делать вид, что нас это не касается?
— Оля, нас на самом деле это не касается! — резко оборвала ее бабушка.
— Еще как касается! — топнула ногой Марина. — Из-за него мы Женьку потеряли, неужели не понятно?!
Никто не выразил ни малейшего желания с этим поспорить. Мать только поймала его руку и сжала легонько. На миг ему показалось, что все можно исправить.
Но в следующую секунду он увидел в материнских глазах жалостливое непонимание. Словно она отчаялась объяснить ему что-то совсем простое и очень важное.
А как насчет того, чтобы приободрить его? Утешить?
Вжав голову в плечи, Илья вышел из гостиной. Через пару дней все утрясется, уговаривал он себя, они опомнятся и еще станут извиняться, ведь невозможно представить себе ничего более несправедливого, чем их обвинения. Да это нелепо просто, в конце концов! Устраивать ему — их сыну, внуку, брату! — настоящий бойкот из-за какой-то чужой девицы.
Ну да, именно что — чужой!
Она не имела права стать близкой за пару дней. Это невозможно, вот и все!
Входя в кабинет, он услышал позади топот. Ну вот, слава богу, они все поняли и прочувствовали, как сильно обидели его.
