— Он не может. Никто не может. Ты единственная, кто дает нам такие деньги, — признался Ричард.
— Я знаю. И готова оказать вам это одолжение. И вообще, можно сказать, что условия просто фантастические. Принимай их, и тебе, вероятно, никогда и не придется расплачиваться. Давай, Ричард, — насмешливо сказала она. — Ты веришь в Сасс. Она верит в свой фильм. Если он добьется успеха, вы просто вернете назад эту сумму, и Сасс даже не узнает об этом маленьком условии. Если вы проиграете и фильм лопнет, ты найдешь способ дать ей понять, что следующий проект ей очень выгоден. Все очень просто.
Слоан стала проявлять нетерпение из-за нерешительности Ричарда:
— Ладно тебе. Не такая уж она и хорошая, Ричард. Не бывает таких святых, какой Сасс Брандт хочет всем казаться. Давай рассуждать так: ей нужны деньги, и ты их достаешь для нее. Разве она станет задавать вопросы? Разве будет выпытывать, где это ты нашел столько? Сомневаюсь. Ведь Сасс Брандт знает, что к чему. И она протягивает свою хорошенькую ладонь. Вложи в нее деньги. Так или иначе она поблагодарит тебя за это. Кто знает, может, фильм моего босса снова вознесет ее наверх, если этот окажется неудачным. Она поблагодарит тебя, Ричард. Поверь мне.
Ричард смотрел на Слоан. Он видел, как шевелятся ее губы, прекрасные, прекрасные губы. Они складывали звуки, слова и, к несчастью, имели смысл. Она права. Ситуация безвыходная. Если «Женщина в конце тропы» потерпит фиаско, Сасс все равно понадобится чья-то поддержка для продолжения ее карьеры. Если «Женщина в конце тропы» добьется успеха, Сасс никогда не узнает про сделку, заключенную между ним и Слоан.
Теперь слово за ним. Слоан замолчала и ждала ответа, ее губы искривились в жесткой улыбке, и Ричард испытал вспышку паники. Беги и не оглядывайся, подумал он. Но миг этот прошел так же быстро, как и нахлынул, и, к своему удивлению, он услышал собственный голос, прозвучавший в гулкой гостиной спокойно и уверенно.
— Когда будут готовы все бумаги?
— Через пару часов, Ричард. Пара часов — и деньги твои.
Ричард кивнул. Он не видел никакой разницы теперь, когда продал свою душу, а заодно и душу Сасс.
— Ох, Марсия, мне больно!
— Конечно, больно, — ответила Марсия, более резким, чем ее прикосновение, голосом. Массировать ноги Сасс так же больно, как и испытывать прикосновение этим перекрученным мышцам. Хорошо еще, что Сасс лежит ничком и не может это видеть. Лицо Марсии выражало сочувствие. Всем в съемочной группе известно, что Сасс не любит, когда с ней обращаются с жалостью. Сасс не желала никакого сочувствия, а ее азарт оказался заразительным. Она снова работала и выглядела красивой и здоровой, за исключением ног; энергия била у нее через край, она радовалась, что снова вернулась в группу и что они вместе заканчивают фильм.
И кто ее осудит? Шон Коллиер всегда с ней рядом, относится к ней, как к королеве и не сводит с нее глаз. Этот мужчина влюблен, и все вокруг уважали его чувство.
— Все. — Марсия шутливо шлепнула Сасс и отвернулась. Сасс вскочила с сияющим лицом.
— Ах, теперь я чувствую себя намного лучше. Мне не следовало есть на завтрак тот огромный сандвич. Хорошо, если на мне застегнется юбка.
Обернув тело полотенцем, она стала слезать со стола в ритуале, к которому Марсия уже привыкла. Сначала правая нога, затем на пол осторожно ставится левая. Сасс равномерно распределяет свой вес и идет, лишь чуть прихрамывая — обычно. Но сегодня все было не так.
— Сасс, на твоем месте я не стала бы беспокоиться из-за юбки. Что толку одеваться, если ты не можешь стоять?
— Не говори глупости, — нахмурилась Сасс, разжимая руки, чтобы доказать, что она может стоять сама, не держась за стол. Марсия, в своих коротеньких шортах, схватила полотенце и прислонилась к стене, подняв бровь и критически глядя на Сасс. — Я просто балерина.
— А я английская королева. Не надо быть ученым-ядерщиком, чтобы понять, что нога здорово тебя беспокоит.
— Тогда лучше делай свое дело, — засмеялась Сасс.
— Я делаю все, что могу, но я не врач. Я снимаю только напряжение в мышцах. По-моему, тебе нужно сказать Шону, что пора сделать перерыв в съемках.
— Нет, это исключено! — Сасс прошла по полу трейлера и схватила брюки. Она стала их надевать, встав сначала на левую ногу, словно пыталась доказать, что боль существует лишь в воображении Марсии. Сасс натянула брюки и отбросила полотенце в сторону. Даже Марсия была вынуждена признать, что Сасс прекрасно держится. Она выглядела не менее великолепно, чем в тот первый день, когда Марсия поступила к ней в массажистки. Девушка вздохнула и закатила глаза. От Сасс это не укрылось.
— Прекрати. Ты ведешь себя просто смешно. Посмотри на меня! — Сасс надела шелковый лифчик персикового цвета. — Разве я похожа на человека, нуждающегося в лечении?
— Нет. Но ведь ты и стала звездой, потому что чертовски хорошая актриса. Тебе все-таки не мешает намекнуть Шону, что твоя нога устала и нуждается в небольшом отдыхе.
— Эта нога должна работать, вот и все.
Сасс отвернулась и продолжала одеваться. Костюм ей нравился. С каждой пуговицей, каждым крючком и в надетом на плечи кардигане Сасс перевоплощалась в свою героиню. Осталось снять всего две сцены. Только две, и все будет закончено. И потом они с Шоном могут на несколько дней сбежать, пока пойдет монтаж. Тогда она и займется ногами, можно будет отдохнуть.
— О'кей. — Марсия нагнулась и подняла полотенце, брошенное Сасс. — От меня ты больше не услышишь ни слова.
— Хорошо, — мягко сказала Сасс, подошла к зеркалу и взглянула на свое отражение. — Сделай одолжение, пришли ко мне Лизабет, и посмотри, не найдешь ли где гримера. Я все никак не могу запомнить его имя.
— Пьер, — подсказала Марсия, взявшись за ручку двери. — Я пришлю Лизабет и Пьера. Постарайся хотя бы сейчас дать ноге отдых, ладно?
— О'кей. Постараюсь.
Марсия вышла за дверь, и тут же появилась Лизабет. Через десять минут Сасс была готова. Когда она появилась на съемочной площадке, у нее промелькнула мысль, что все они работают с большим воодушевлением, чем тогда, когда денег было много. Теперь же создавалось впечатление, что каждый вкладывает в съемки всю душу.
— Ты выглядишь очень мило, дорогая.
Шон обнял ее, и она прислонилась к нему спиной, с наслаждением ощущая на волосах его губы.
— Могу поклясться, что ты так говоришь всем женщинам, — тихо улыбнулась Сасс.
— Только тем, кто готов слушать, моя милая.
Сасс повернулась, обхватила его за талию и запрокинула к нему лицо, так что он мог видеть чудесные искры, мелькающие в ее глазах, где золото смешивалось с корицей.
