Я ворочалась без сна, матрас казался невероятно жестким, простыня сбивалась. Раз десять за ночь я выходила курить в тамбур, и теплый ветер трепал мне волосы и овевал измученное лицо. Утром, когда проводница стала разносить чай и пассажиры задорно зашелестели пакетами с едой, я вдруг почувствовала невероятный голод. Вагон-ресторан, как назло, уже был закрыт, мы подъезжали к Москве. Я выбежала из поезда, как только он остановился, и, не чувствуя тяжести рюкзака, помчалась к ларькам с чебуреками и шаурмой. Денег хватило только на два пирожка с капустой, но я и этим осталась довольна. Пожалуй, только в студенческие времена мне приходилось есть так жадно и так весело, сидя на рюкзаке и глазея по сторонам. Мной вдруг овладел какой-то задор, даже азарт, будто жизнь неожиданно обернулась ко мне улыбающимся лицом и поманила за собой. Я не знала, хватит ли мне сил сделать хотя бы шаг в правильном направлении, но у меня была уверенность, что стоит хотя бы попытаться. Я закурила, шум и суета вокзала не раздражали меня, как раньше, а внушали какое-то священное чувство — я видела, что вокруг люди, что они спешат куда-то, и на их лицах озабоченность, ожидание, робкая надежда. Во всем этом ощущалась крепкая, непоколебимая власть — сила жизни, которая заставляла двигаться вперед, грустить и смеяться, прощаться и любить. Я поднялась и быстро зашагала к метро.
Сотовый затрезвонил, как только я вышла из подземки на улицу.
— Марина, нам нужно встретится! — услышала я взволнованный голос Олега и онемела от возмущения. — Алло? Ты слышишь? Ты сейчас дома? Я подъеду…
— Не смей! — заорала я, машинально отмечая, что на меня оглядываются прохожие и дяденьки в милицейской форме. — Я все знаю!
— Знаешь? — растерянно прозвучал его голос.
— А как же, — ехидно произнесла я, — ты думал, что один такой умный? Думал, я не догадаюсь, кто все это затеял? Решил, что я поверила в твою любовь?!
— Мариночка, ты что плетешь?
— Пошел ты на хрен, вот что!!!
Я судорожно вздохнула и засунула ни в чем не повинный телефон на самое дно сумки, хорошенько примяв его шлепанцами. Как же посмел этот болван мне позвонить после всего, что он сделал? Как у него только наглости хватило? Стоп, это не главный вопрос, главный — зачем он сделал это? Позлорадствовать? Но голос Олега был скорее растерянным, чем злорадным. Может быть, я снова ошиблась, в последнее время я уже привыкла к собственным промахам и готова была принять следующий. Чтобы спокойно поразмыслить, я уселась на первую попавшуюся лавочку возле метро, достала виноград, который везла Лелькиным ребятам, и принялась отщипывать ягодки. Еда всегда помогала мне сосредоточиться, вот так жую чего-нибудь, а мозги работают-работают. Правда, сейчас это не было столь очевидным — все мысли крутились вокруг лакомства, словно подсознание поставило защиту и запретило мне думать о моих неудачах. Но ведь они были, были! Да еще какие! И теперь важно понять, в чем я ошиблась — в любви Олега или в подозрении, что он подставил меня. Я присвистнула от собственной логики и чуть было не подавилась косточкой. А вообще-то что толку прикидывать да рассуждать?!
Я решительно набрала сотовый Олега.
— Жду тебя через полчаса, — рявкнула я в трубку почти скороговоркой, не давая ему времени ни возразить, ни продолжить беседу.
Я не успела даже умыться с дороги, когда раздался звонок в дверь. Вместо приветствия Олег протянул мне роскошный букет.
— Проходи, — благосклонно разрешила я.
— Марин, я все знаю, — скорбно возвестил он, располагаясь на кухне, — только ты зря думаешь, что это все я организовал. Ты же это мне пыталась сказать?
— Что ты знаешь? — настороженно уточнила я.
— Что тебя подставили. Я слышал разговор мамы и Уклюйко.
— Они знакомы? — От удивления я забыла дышать и резко закашлялась.
Олег осторожно постучал мне по спине, его ладонь как будто нечаянно съехала ниже. Я треснула этого молокососа букетом по затылку.
— Извини. Давай я цветы пристрою, а то стоишь с ними как монумент.
Он медленно налил в вазу воду и поставил букет.
— Не увиливай от ответа! — взвизгнула я, сгорая от нетерпения.
— Да, представь себе, они давние подруги.
— Твоя мама и Эдуард?! — выдавила я.
— Нет! Моя мама и Алла Николаевна. Ты, Мариночка, что-то не в себе, — Олег озабоченно смотрел на меня, — ты присядь…
— Так, значит, все-таки Алла, — протянула я, не обращая внимания на его последние слова.
— Да, именно Алла. Я чуть с ума не сошел, когда случайно услышал их разговор о Марине, которую они так ловко провели. Честно говоря, я въехал не сразу… Но стал подслушивать и чем дальше, тем больше офигивал!
Я бросила на Олега взгляд, полный изумления. Этот парень явно изменился с нашей последней встречи — руки распускает, развязно разговаривает. И вообще, вид у него странный — какой-то неприбранный, что ли.
— С тобой все в порядке?
— Со мной-то все нормально, — грустно ответил он, — а вот ты… Я как представлю… Ты только не перебивай меня, ладно? Я тебе деньги принес, мать отказалась возвращать, так я свои отдам. И не смотри так! Это твои деньги.
— Если на то пошло, это деньги Уклюйко.
— Он тут ни при чем, — вздохнул Олег, — Алла Николаевна говорила, что он тебе доверяет и даже забыл о задатке, просто терпеливо ждал результатов. Она так радовалась, что ей удалось провести мужа. Ты не суди ее строго, Марин! Я много думал… Она просто несчастная баба, решила, что так сможет его удержать, что он пойдет на попятную и не станет разводиться и квартиру разменивать.
Ноги меня не держали, я села за стол с несчастным вздохом.
— Я и не сужу ее, — задумчиво произнесла я, — мне самой такая идея в голову приходила. Я такая же несчастная, как и она.
— В смысле?
— Егор от меня уходит, покупает себе квартиру. А я решила его остановить и эту квартиру перекупить…
— Что за бред?!
— Я уже передумала, но совсем недавно была уверена, что это сработает.
— Вот-вот, Алла Николаевна говорила о том же. Вы что, с ума все посходили? Что за люди эти женщины?!
Последние свои слова Олег обратил к потолку, высоко вскинув голову.
— Тебе за маму стыдно? — догадалась я вдруг. Олег молча кивнул.
— Я так понимаю, она квартиру и не собиралась продавать, да?
— Да, ее Уклюйко просто подговорила. Еще она о каких-то покупателях рассказывала: мол, ребята эти просто мастера на все руки. И артисты, и служба безопасности…
Я вздрогнула. Ну точно, так и есть — мужик в спортивном костюме, которого я засекла у ларька, был первым покупателем, тем самым, что собирался разменивать две двушки на квартиру Уклюйко. Вот почему его лицо было таким знакомым!
