— Я... я... я... простите, сэр. — Она все время заикается, и это верный признак того, что Джесси орет на нее. Меня пронзает чувство вины. — Сэр, пожалуйста... я... уверяю вас... ее нет на месте.
Смотрю, как она сходит с ума за своим столом, ошеломленно глядя на меня широко раскрытыми глазами, когда мистер Невротик атакует ее словами. Виновато улыбаюсь. Я куплю ей цветы.
Она бросает трубку и потрясенно смотрит на меня.
— Кто это был? — Она чуть не плачет.
— Салли, прости.
Я быстро забираю кофе из кухни — единственное предложение мира, которое у меня есть в данный момент, — оставляю чашку Патрика у него на столе и сразу же выхожу, пока он не успел начать разговор. Несу кофе Салли и ставлю на подставку.
— Мне очень жаль. — Надеюсь, я говорю так же виновато, как себя чувствую.
Салли издает долгий возмущенный вздох.
— Кому-то нужны обнимашки! — Она начинает хихикать.
Ошеломленно застываю на месте. Я ожидала слез и нервного срыва. Вместо этого скучная Салли только что отпустила шутку. Смотрю на хихикающую невзрачную простушку, и тоже начинаю смеяться — по полной программе — согнувшись пополам, со слезами и спазмами в животе. Это так приятно. Салли присоединяется ко мне в этой истерике, наш смех разносится по всему офису.
— Что у вас происходит? — доносится голос Патрика.
Я машу на него рукой, и он закатывает глаза, возвращаясь к компьютеру и раздраженно качая головой. Я не могу сказать ему, даже если бы была в состоянии говорить. Оставляю плачущую Салли и иду в туалет, чтобы привести себя в порядок. О, это так приятно. Я увидела Салли в совершенно ином свете. Мне нравится саркастическая Салли.
Собравшись с мыслями и стерев потекшую тушь, сообщаю Патрику, что отправляюсь на прием к врачу.
— Прости, Салли, я не могу на тебя смотреть! — прыскаю я, проходя мимо ее стола и выходя из офиса, слышу, как она снова смеется. Я успокаиваюсь и направляюсь к метро.
Глава 23
Прослушав от нашего бессменного семейного врача, доктора Монро, лекцию о беспечности, она выписывает мне рецепт на таблетки и отправляет восвояси, но не раньше, чем справляется, как идут дела у мамы и папы в Ньюки. Поскольку здоровье отца было главной причиной их отъезда из большого города, она очень хотела услышать, что все хорошо.
По дороге домой заезжаю в аптеку и около шести стою у входной двери. Чувствую себя по-другому, вернувшись с работы так рано. С удивлением обнаруживаю, что Кейт нет, но Марго припаркована снаружи, значит, она не занята доставкой тортов.
Принимаю душ, переодеваюсь в шорты и майку и наскоро сушу волосы феном.
Закончив, достаю из сумки телефон, закатываю глаза от двадцати пропущенных звонков и, даже не читая, благоразумно удаляю пять сообщений. Когда я направляюсь на кухню, экран телефона начинает мерцать в руке. Неужели этот мужчина так просто не сдастся? Он явно не привык к отказам, и ему это однозначно не нравится.
Бутылка с вином с бряцаньем ударяется о бокал, когда я чуть не выпрыгиваю из кожи от мощного удара в парадную дверь.
— Ава!
— О боже, — бормочу себе под нос.
— Ава! — ревет он и снова стучит.
Спешу в гостиную, выглядываю из-за жалюзи и вижу, что Джесси смотрит в окно. Он, кажется, обезумел. Что с этим мужчиной не так?
Он может простоять там хоть всю ночь напролет, но я ему не открою.
Оказаться с ним лицом к лицу будет огромной ошибкой. Вижу, как он прижимает телефон к уху, а мой сотовый снова начинает мигать. Отклоняю звонок и наблюдаю, как он недоверчиво смотрит на телефон.
— Ава! Открой эту чертову дверь!
— Нет, — рявкаю я, глядя, как Джесси шагает по дорожке в сторону улицы. У меня чуть сердце не останавливается, когда замечаю, что к дому подъезжает «порше» Сэма. Из машины выходит Кейт.
Проклятье!
Она подходит к Джесси, который как псих размахивает руками, а Сэм присоединяется к ним на тротуаре и удерживает его за плечо в попытке успокоить.
Они пару минут разговаривают, а затем Кейт ведет их к двери.
— Нет, Кейт! — кричу я в окно. — Черт, черт, черт, черт!
Все, нашей дружбе пришел конец!
Как полная дура стою в гостиной, слышу, как распахивается дверь, ударяясь о стену, а затем раздается тяжелый топот ног, устремляющийся вверх по лестнице. Он влетает в дверь гостиной, гнев на его лице сменяется облегчением, а затем снова возвращается к чистой ярости. На сером костюме ни единой складочки, в отличие от растрепанных волос и потного лба.
— Где, твою мать, ты была? — с криком обрушивается он на меня. — Я уже начал рвать на себе свои чертовы волосы!
Да уж вижу.
Стою совершенно ошарашенная и смотрю на него. Понятия не имею, что сказать. Может, он испытывает некую иллюзию, что я должна перед ним отчитываться? Сзади к нему приближаются Кейт и Сэм, оба тихие и встревоженные. Смотрю на Кейт и качаю головой. Мне до смерти хочется спросить ее, нравится ли ей такой Джесси.
— Пожалуй, мы заскочим в «Кок» и выпьем, — тихо говорит Сэм, хватая Кейт за руку и увлекая ее вниз по лестнице. Она даже не пытается его остановить. Смотрю им вслед, мысленно проклиная их трусливые задницы за то, что они оставили меня одну разбираться с этим сумасшедшим.
Джесси делает несколько вроде как успокаивающих вдохов, устало глядя в потолок, и обращает пылающий взгляд на меня. Он пронизывает до самых глубин.
— Кому-то нужно напомнить?
Кажется, у меня на подбородке останутся ссадины, потому что моя челюсть только что рухнула на ковер. Для него действительно все дело в сексе. Его самоуверенность шокирует, а представление обо мне — непростительно.
— Нет! — кричу я, проплывая мимо него на кухню. Мне нужно выпить! Он идет следом и смотрит, как я швыряю телефон на столешницу и берусь за бутылку вина. — Ты — настоящая сволочь! — кричу я, наливая трясущимися руками вино. Я просто с ума схожу.
Разворачиваюсь и бросаю на него свой самый злобный взгляд. Он даже чуточку морщится, что наполняет меня огромным удовлетворением.
— Ты получил, что хотел. Как и я. Давай без всей этой херни, — огрызаюсь. Нет, я не получила того, что хотела, ни в малейшей степени, но игнорирую голос в голове, кричащий об этом. Мне нужно остановиться, пока меня не затянуло еще глубже в ту мощь, которой является Джесси Уорд.
— Следи за своим гребаным языком! — кричит он. — О чем ты говоришь? Я не получил того, что хотел.
— Хочешь еще? — Я быстро проглатываю вино. — Ну а я нет, так что перестань меня преследовать, Джесси. И перестань орать на меня!
Хочу действовать жестоко, но, боюсь, мои попытки выглядят довольно жалко. Что-то должно сработать. Делаю еще один большой глоток и подпрыгиваю, когда бокал выхватывают у меня из рук и швыряют в раковину. Вздрагиваю от звона разбитого стекла, разносящегося по комнате.
— Ты не должна пить, как чертов пятнадцатилетний подросток, — орет он.
Сжимаю по бокам кулаки и использую всю силу воли, чтобы успокоиться.
— Убирайся отсюда! — кричу. Мои попытки с треском проваливаются. Я впадаю в ярость и безысходность.
Съеживаюсь, когда он в отчаянии рычит и ударяет кулаком в кухонную дверь, оставляя на деревянной поверхности огромную вмятину.
Вот дерьмо! Стою, выпучив глаза и плотно сжав губы, наблюдая за его яростной реакцией на мой отказ. Он поворачивается ко мне лицом, слегка встряхивая руку, и смотрит в глаза, атакуя опаляющим взглядом. Что б меня, ему, должно быть, больно. Хочу подойти к морозилке, чтобы взять льда, но он начинает надвигаться на меня. Цепляюсь руками за край стола позади себя и смотрю, как он приближается, пока мы не оказываемся лицом к лицу. Джесси наклоняется вперед, кладет ладони поверх моих, фактически поймав в ловушку.
Он тяжело дышит мне в лицо и сердито смотрит, а затем прижимается губами к моему рту. Весь воздух из легких буквально испаряется, я начинаю извиваться в попытке освободиться. Что он делает? По правде говоря, я точно знаю, что он делает. Он собирается ударить по мне трах-напоминанием. Я в заднице.
