Он нависает надо мной и смотрит сверху вниз. Вблизи его глаза кажутся еще более пустыми и темными.
— Тебе нужна помощь, — говорю я надтреснутым голосом. Мне тоже понадобится помощь.
— Мне была нужна ты, а ты... ты бросила меня. — У него горячее дыхание, но это не его обычный мятный аромат. Все, что я чувствую — это запах алкоголя, так что тот, кто утверждает, что не чувствует запаха водки, лжет.
Касаюсь ладонями его голой груди, чтобы оттолкнуть, надавливая лишь слегка из страха, что он может упасть. Нелепость какая. Этот мужчина такой высокий, худощавый и крепкий, но так неустойчиво держится на ногах. Его грудь похожа на грудь Джесси — ее я узнаю, но в данный момент это единственная часть его тела, которая мне знакома.
Он отступает на шаг и снова подносит бутылку к губам. Хочу схватить ее и разбить об пол.
— Прости, я вторгся в твое личное пространство? — Он смеется. — Раньше тебя это не беспокоило.
— Раньше ты не был пьян, — парирую я.
— Нет… не был. Я был слишком занят, трахая тебя, чтобы думать о выпивке. — Наклонившись вперед, он смотрит на меня с отвращением. — Я был слишком занят, трахая тебя, чтобы думать вообще о чем-либо. И тебе это нравилось. — Он ухмыляется. — Ты была хороша. На самом деле, ты была лучше всех, кто у меня был. А их у меня было много.
Гнев пронзает меня, словно ракета. Так быстро, что я даже не замечаю, как замахиваюсь и бью его по лицу — пока ладонь не начинает пульсировать от боли. Черт, как больно!
Его лицо обращено в сторону, куда с такой злостью его отправила моя рука, затем он медленно поворачивает его ко мне. Он мягко смеется.
— Весело, правда?
Качая головой, смотрю на него с полным презрением. Чувствую себя героиней какого-то фильма с безумным сюжетом. Такого дерьма просто не бывает, особенно со мной. Секс-дома, сумасшедшее безумие и засранцы-алкоголики. Как я оказалась втянутой во всю эту дичь?
— Ты один из тех, кто упивается гребаной жалостью к себе.
— Следи за языком, — невнятно бормочет он.
— Ты не имеешь права указывать мне, что я могу говорить! — кричу я. — Ты не имеешь права указывать, что мне делать. Больше нет!
— Я. Упиваюсь. Гребаной. Жалостью. К себе. И. Все. Из-за. Тебя. — Он подчеркивает каждое слово, тыча пальцем мне в лицо. Боюсь, если сейчас же не уйду, то врежу по его пьяной физиономии. Но здесь мои вещи, и мне нужно их забрать. Я не хочу никогда сюда возвращаться.
Протискиваюсь мимо него, торопясь к лестнице. Он слишком пьян, если повезет, то не сможет по ней взобраться, и я успею забрать вещи без дальнейшего обмена жестокими словами. Быстро поднимаюсь по лестнице, врываюсь в спальню и несколько мгновений стою, гадая, куда он мог положить мою сумку.
Отыскав сумку, аккуратно убранную за обувные коробки в гардеробе, я выдергиваю ее, снимая одежду с вешалок и одновременно собирая свои вещи с пола. Бросаюсь обратно в спальню и вижу в дверях Джесси. У него ушло гораздо больше времени, чем обычно, но он поднялся по лестнице. Я игнорирую его и бегу в ванную, кидая туалетные принадлежности в сумку, не проверяя, закрыты ли они. Возможно, к тому времени, как я выберусь из квартиры, у меня будет куча пропитанной шампунем одежды, но мне все равно. Мне нужно убраться отсюда, и как можно скорее.
— Ава, это пробуждает воспоминания?
Поднимаю глаза и вижу, что он поглаживает поверхность туалетного столика, с бесстрастным лицом лаская мраморную стойку. Я пытаюсь отгородиться от нашей встречи на вечере открытия. В этой самой квартире я наконец-то сдалась этому мужчине. В этой ванной комнате мы впервые занимались любовью. Нет, мы впервые трахались. А теперь здесь все и кончится.
Он загораживает мне путь своим высоким, раскачивающимся телом. Замечаю, что бутылки водки нет, полотенце почти спадает. Пытаюсь его обойти, но он движется вместе со мной, мешая моим попыткам.
— Ты на самом деле уходишь? — тихо бормочет он.
— А ты думал, я останусь? — раздраженно спрашиваю я. После всего, что произошло сегодня? Я считала, что смогу пережить «Поместье» и все дерьмо, что его сопровождает, но Джесси стал вишенкой на торте, только что обратив мой и так уже разрушенный мир на полное уничтожение. Никакая сила любви или чувств никогда не сможет исправить учиненный бардак. Он заставил меня помучиться. Намеренно обманул и манипулировал мной.
— Значит, всё? Ты перевернула мою жизнь с ног на голову, причинила столько вреда, а теперь уходишь, так ничего и не исправив?
Я потрясенно смотрю на него. Неужели он думает, что он один пострадал от всего этого? Я перевернула его мир с ног на голову? Этот мужчина бредит даже в бессознательном состоянии.
— Прощай, Джесси. — Я протискиваюсь мимо него, направляясь прямо к лестнице, борясь с желанием оглянуться. Убийственный мужчина, которого я полюбила, мужчина, который, как я думала, будет запечатлен в моем сознании на всю оставшуюся жизнь, жестоко заменен на это мерзкое пьяное создание.
— Я хотел тебе рассказать, но ты бы, как всегда, все чересчур усложнила! — рычит он мне в спину. — Как ты можешь уйти? — Я вздрагиваю от его резкости, но продолжаю идти. — Ава, детка, прошу!
На полпути вниз по лестнице слышу грохот и серию ударов. От этого я бегу быстрее. Любая мечта о том, чтобы упасть в его сильные, любящие объятия, была сенсационно разрушена. Счастливую жизнь с моим милым негодяем разжевали и выплюнули. У нас с Джесси могли бы завязаться отношения, а я не имела бы ни малейшего представления о его темных тайнах. Но что бы было, когда я, в конце концов, обо всем узнала?
Я должна радоваться, что узнала сейчас. До того, как стало слишком поздно.
До того?
Нет, уже слишком поздно.
***
В оцепенении подхожу к дому Кейт, и дверь распахивается прежде, чем я успеваю вставить ключ в замок.
Кейт смотрит на меня в явном замешательстве.
— Что случилось? — спрашивает она, ее глаза широко распахнуты и полны беспокойства. Позади нее возникает Сэм. Один взгляд на его лицо говорит мне, что он точно знает, что только что произошло.
Каждая ноющая мышца, включая сердце, сдается, и я в безудержных рыданиях падаю на пол. Смутно ощущаю, как меня обнимают, раскачивая взад-вперед. Но объятия меня не утешают.
Ведь это не Джесси.
