через мгновение мы несемся по пустынной дороге.
Парень кладет одну руку мне на колено, разглаживая кожу пальцами. Глупо, но в теле такое ощущение, будто он не просто прикоснулся, а разряд двести двадцать в меня пустил. Закрываю глаза, откидываясь на сиденье.
Если бы мы спорили, то я бы проиграла.
До его квартиры мы и правда добираемся за шесть минут, игнорируя красные светофоры. Наверно, штрафов мы насобирали кучу, но если парню на плевать, то меня тем более не должно волновать. Да и к тому же времени на это всё у меня буквально нет, ведь стоило нам только заехать на парковку, как мы оба тут же, словно по команде, выскакиваем из машины, улыбаясь, как два идиота.
Было непонятно, кто кого за собой к подъезду тащит, но было плевать. Забежали в лифт, и уже замечательно, радовало, что на консьержа не нарвались. Не очень-то мне хотелось блистать с взъерошенными волосами и опухшими глазами перед посторонним человеком.
Я стояла лицом к дверям, когда Назар провел костяшкой пальцев вдоль моей спины.
— Креветка, ты даже не представляешь, как долго я ждал этого, — говорит прямо в ухо, растягивая каждую букву.
— Долго? — откидываясь на него и тут же вскрикиваю, когда парень подхватывает меня на руки, снова набрасываясь на уже готовые к поцелую губы.
— Мучительно долго.
Я не обращаю внимания на обстановку квартиры, в которую меня затащили. Мои глаза смотрят только на парня, раздевающегося прямо у порога. Он с реактивной скоростью сбрасывает обувь, избавляясь от кофты, откидывая ее в сторону. Не сдерживаю себя, когда появляется желание подойти и прикоснуться, чтобы тут же ощутить, как Назар напрягся.
— Нормальная родинка, не переживай.
Чего он смеется?
У меня тут мозг плавится, а он ржет. Мог бы и посочувствовать, вообще-то. Помочь как-то. Я, в принципе, не против искусственного дыхания рот в рот. Волнение снова накрывает меня, но Назар не дает ему распространиться по всему телу. Он прижимает меня к стене, целуя так, что думать о чем-то другом, кроме губ его, я больше не в силах.
Мятная жвачка.
Моя любимая.
Этот день я назову именно так.
— Нет, креветка, сбежать не получится, — шепчет Назар, когда я на секунду отключаюсь от реальности.
— Я и не собиралась.
Тут же вздрагиваю, когда он одним ловким движением избавляется от моего платья, перекидывая его через плечо, не отрывая от меня взгляда.
Я не стесняюсь, нет, но у меня дыхание перехватывает при виде его глаз.
И снова эта дрожь, когда горячие губы касаются ключицы, плавно перемещаясь к тонкому кружеву бюстгальтера. Можно ли гореть от обычного прикосновения? Можно. Это неизбежно, когда ты растворяешься в одном человеке.
Руки Назара находят мои ягодицы, подкидывая в воздух, и я тут же, не теряя времени, обхватывая его ногами, потому что стоять самостоятельно я уже не могла.
Держась за мужские плечи, накрывая губами его шею, оставляя на ней невидимый след, когда он осторожно несет меня в комнату, останавливаясь возле кровати.
— У тебя же нет тайника, в которым ты хранишь тяжеленную конституцию? — Заводит руки за спину, расстегивая застежки, избавляясь от кружева. — Я бы не удивился, если бы ты меня чем-то пришибла после этого.
— Не надейся упасть в обморок и отключиться.
Не сейчас. Не в настоящее время, когда горит зеленый свет и можно гнать на полной скорости.
Но я знаю, что он не остановится. В его глазах дикая решительность, которая по воздуху и мне передается. Мои смелые руки тянутся к ремню, но он тормозит меня, проводя пальцами по плечу, опускаясь все ниже и ниже.
Где-то в глубине квартиры разрывается телефон, и я вопросительно смотрю на Назара.
— Наводнение не помешает мне оторваться от тебя. Ничто не помешает, когда я так хочу…
— Снять штаны? — говорю и сразу же краснею, зажмуриваясь. Но во мне, помимо желания, еще и чувство несправедливости бушует. Я тут, между прочим, стою почти в чем мать родила, смотри, хоть заглядись. А он…
— Креветка, ты идеальная.
И ведь не шутит. По взгляду вижу, что именно такой он меня и видит. Идеальной, самой красивой, самой желанной. Его. Да, только его. И я себя такой же считаю. Его. Не просто девушкой Полиной, а Полиной, идеальной для Назара.
Представляете, в университете куча девчонок, но именно сейчас перед Сухановым стою я. И только на меня он смотрит жадным взглядом, за который эти самые девчонки готовы разорвать друг друга. А он мой.
Парень мой.
— Настолько идеальная, что дух захватывает. Никого в жизни я не хотел так, как хочу тебя.
А вот это уже признание, я считаю. Это не сон, не моя больная фантазия. Это реальность. Наша реальность.
Момент, когда меня осторожно опускают на подушки, чтобы сразу же обрушиться на губы, углубляя поцелуй, лишая доступа кислорода.
Он накрывает меня собой, и, чувствуя его возбуждение, хочется кричать и кричать, не сдерживая себя. Это сказка. Я попала в сказку, в которой хочется остаться.
Разве не каждая девочка мечтает о таком?
Наверно, в тот момент я и перестала себя контролировать. Хотела большего так, что контроль, которым я гордилась, бесследно покинул меня. Приподнимаюсь на локтях, смотря парню в глаза:
— Назар, я… — Он должен знать. Должен. Но как сказать? И так сердце разрывается, а тут еще это признание. — Я…
— В раю?
— Ага. И ты станешь его первооткрывателем.
Мы идиоты. Со стороны, наверно, такими и кажемся. Два шутника, которые понимают друг друга.
— Я женюсь на тебе. Серьезно женюсь. Стану мужем креветки, и… да к черту…
Жадным поцелуем он накидывается на меня, и мне хочется подчиняться. Хочется превратиться в скрипку, которая волшебно играет в руках опытного музыканта.
Барьер разрушен. Слова все сказаны. Желания перестали быть фантазиями и перенесли нас в реальность, где Назар с особой осторожностью возносил меня на ту вершину, которую раньше я даже на расстоянии не видела. Секундная боль была лишь секундной болью, и она в один момент улетучилась, оставив нас наедине друг с другом.
— Люблю тебя.
Это я простонала?
Черт. Это точно не со мной произошло.
Не я размякла до состояния печеньки, которая месяц лежала в святой воде, и это не я ляпнула те слова, какие должна была скорее услышать, чем сказать сама.
Секунды текли в глупом неловком молчании, и я успела накрутить себя до состояния «можно вырвать волосы, лысой мне пойдет больше». Ох, блин. Так что я облегченно выдохнула, когда парень молча поправил
