чаще.
Единственное, что радует – оживающий цветок. Плевать, что сейчас он выглядит некрасивым. Зато – живой.
– Мне не нравится, как ты проводишь свое время, – зло произносит папа, как только я пропускаю его в квартиру. Следит, что ли, за мной снова?
– А мне не нравится, что ты приходишь без приглашения, – парирую в ответ, снимая шарф.
– Не раздевайся. Ты хотела попасть в больницу, мы договорились.
– Будет как в прошлый раз?
– Ты меня плохо слышишь? Поехали.
Только не радоваться раньше времени! Только не радоваться. Сердце готово выпрыгнуть из груди, как только мы подходим к реанимации. Руки совершенно не слушаются. И спасибо папе, без него я бы не надела дурацкий халат.
Вот где поистине страшное место. Пикающие приборы дико раздражают. Я совсем не так представляла нашу встречу. Хотя, встречей это назвать сложно. Миша, в отличие от Жени, на меня не смотрит. Что я вообще ожидала от встречи с человеком в коме? Наверное, как в кино, чтобы тут же очнулся.
Провожу ладонью по отросшей щетине. Почти борода. Невольно усмехаюсь в голос, осознав, что мне она нравится. Мне так много хотелось ему сказать, но сейчас все мысли куда-то исчезли.
– Я тебя люблю, можешь не обводить ничего в календаре. И комплименты не говорить. Я тебе весь слив в ванной забила. Ты просто обязан уже прийти в себя и почистить его. Я мыться уже не могу, понимаешь?
Аккуратно коснулась губами его щеки и закрыла глаза, мысленно повторив про себя десятки раз «все будет хорошо». Не знаю почему, но из отделения я вышла какая-то окрыленная.
Миша не пришел в себя по мановению волшебной палочки ни через день, ни через два. А вот на третий я получила долгожданный звонок от врача. К счастью, находилась я почти рядом с больницей.
Мои любимые голубые глаза. Смотрит на меня вполне осознанно. Боже, живой! Только не реветь! Блин, что говорят в таких случаях?! Привет? Так, стоп!
– Ты можешь говорить? – вдруг доходит до меня.
– Ты кто?
– В каком смысле?
– В прямом. Ты кто? – да что за бред. Потеря памяти, как в кино? А может, он разыгрывает меня?
– Киска, дружок? – ничего не вижу во взгляде, что сказало бы о том, что он все помнит. Да ну, как так?! – Я твоя жена. Мария.
– Полная сахасрара. Когда ты успела меня окольцевать? – улыбается гад!
– Ну и свинья же ты, Миша, – злиться на него не получается совсем. Тянусь к нему и целую в губы.
– Я зубы так-то не чистил сто лет.
– Плевать. А я вчера чеснок ела. Не страшно.
– Бля, тело как не мое. Жопа.
– Нет, нет никакой жопы. Я спрашивала. И ходить ты будешь.
– Жопа чешется.
– Никогда не думала, что буду так рада такой жопе. Почесать?
– Не, у меня катетер, я в неприглядном виде. Ща соберусь и сам почешу. Что с пальцем?
– Перелом. Папу ударила. Думала, что это он аварию подстроил.
– Круто. Но ты так и не научилась ставить кулак, – вижу, как тяжело дается Мише разговор, но замолчать не могу.
– Ну вот, как выйдешь отсюда, надо снова закрепить результат. Да и на твоем месте, я бы поторопилась, так как я забила всю твою ванну своими волосами. Мой волосяной комок ждет твои руки.
– Ну теперь я, конечно, быстрее пойду на поправку. Маш?
– А?
– Я передумал, почеши мне.
– Попу?
– И левую лопатку.
Глава 32
Даже не знаю, что хуже, ходить по магазинам или переться к кому-то в гости на день рождения. Маша как будто специально делает все нарочито медленно.
– А как тебе такой бюстгальтер?
– Давай остановимся на цветах и кулоне. Дарить лифчик – это как-то странно.
– А я не собираюсь его дарить. Это для меня любимой. Я померяю? – тяну руку к этикетке.
– Пятнадцать косарей? Ты серьезно?
– Ну, не двадцать же.
– Откуда ты вообще их берешь? Ну вот висят же по нормальной цене.
– А у меня глаз алмаз на все хорошее.
– Надо сводить тебя к окулисту. Мне не нравятся твои алмазы. Положи эту тряпку на место.
– А потом еще будешь говорить зачем мне обучение в кулинарной школе. Вот, чтобы я бюстгальтеры покупала за свои кровные, – начинается, блин.
– Ладно, иди меряй за пятнадцать.
– Нет. Пойдем отсюда.
Хотелось наконец-то выдохнуть, экзекуция подошла к концу. А вот ни хрена. «Детский мир». Только этого мне еще не хватало. Очередное напоминание о том, что в ближайшем будущем у меня появится племянник. Или племянница. Бесит. Неимоверно. Не сам факт детей, а то, что этим Наташа, по сути, испоганила себе жизнь. Ну и, если уж быть честным перед самим собой, меня выводит из себя не сам факт беременности, не шестнадцать же ей, в конце концов, а непосредственный виновник этого самого залета. Наверное, я бы принял ее беременность, будь она с кем-нибудь другим. Но не с этим. И дело даже не в его возрасте. Просто… просто ни хера не просто. С такими связываться – наживать себе проблем.
Настроение моментально улетучивается в неизвестном направлении, когда Маша тянет меня за руку именно в «Детский мир».
– Зачем тебе туда?
– Чтобы что-нибудь купить Наташе, недогадливый ты мой.
– Дурная примета – покупать детские вещи заранее. Тем более, до родов еще долго. Я туда не хочу. Букета цветов будет достаточно.
– С каких пор ты стал суеверным? Ерунда это все. Просто цветы ей подарит другой, раздражающий тебя, мужчина, а мы что-нибудь нужное купим. За мной, Михаил Александрович.
Год назад я бы пальцем покрутил у виска, если бы мне какая-то малявка отдавала приказы. Сейчас же иду за ней как приклеенный. Более того, ловлю себя на мысли, что мне нравится наблюдать за Машиной реакцией на детские вещи.
– Боже, какая прелесть, – восторженно выдает она, когда мы оказываемся возле колясок. – Розовенькая. Давай купим?
– А если будет мальчик?
– Мда… не подумала.
– Маш, пойдем уже отсюда. Они сами все купят, когда придет время.
– Ну подожди еще чуть-чуть, дай посмотреть, что тут еще есть. Кстати, если будешь такой хмурый, я на тебе
