он не двигает мной еще раз, прижимаясь своими губами к моим, и я чувствую на нем медный привкус.
Это грязно, дико и чертовски все, чего я жаждала от него, все, на что, как я знала, он был способен задолго до того, как я была готова признать, что хочу его.
— Да, — кричу я, разрывая его рубашку, отчего пуговицы разлетаются во все стороны, чтобы я могла впиться ногтями в его плечи, подстегивая его еще больше.
Реальность ускользает все дальше и дальше с каждым толчком моих бедер, каждым сжатием ее мышц вокруг моей длины, каждым ее криком и мольбами о большем.
Отпуская ее волосы, я просовываю руку между нашими телами, чтобы найти ее клитор.
Она так близко, и, как бы сильно я ни отказывал ей, прямо сейчас мне это нужно. Мне нужно почувствовать тот момент, когда она падает через край и пытается затащить меня еще глубже в свое тело.
Ее гладкая кожа скользит по гладкому стеклу за ее спиной. Если кто-нибудь хочет посмотреть вверх, то, черт возьми, у них сейчас чертовски красивый вид.
Мой член дергается внутри нее при мысли о том, что за ней наблюдают.
Черт. Если бы мне так не нужны были ее губы на моих, я бы взял ее сзади, заставил ее увидеть мир, который находится по другую сторону окна. Заставить ее увидеть всех тех людей там, внизу, которые могли бы наблюдать, как я делаю ее своей.
Моя.
От одного этого слова у меня сжимается грудь.
Я пытался — хотя и слабо — поступить правильно.
Затем она вонзила этот гребаный нож в мою машину. Я тут же понял, что все мои добрые намерения по отношению к ней только что вылетели в окно.
Она, блядь, заплатит за это.
Все позиции, в которых я хочу заставить ее заплатить, мелькают в моей голове.
Черт возьми, да. Весь этот пентхаус скоро получит совершенно новое название.
Найдя ее клитор, я сильно щиплю, заставляя ее кричать в нашем поцелуе.
— Кончи для меня, Мегера. Я хочу почувствовать, как ты наполняешь мой гребаный член.
Отрывая свои губы от моих, ее голова откидывается назад, когда она мчится к своему освобождению.
— Глаза, Эмми. Я хочу, чтобы ты посмотрел мне в глаза и увидела, кто владеет тобой, пока ты кончаешь.
Ее киска сжимается, и только через секунду после того, как ее веки поднимаются, ее темные глаза находят мои, она падает.
Все ее тело сжимается невероятно туго, почти посылая меня в оргазм прямо рядом с ней, но я стискиваю зубы и заставляю себя пережить это.
Я чертовски далеко не готов к тому, чтобы это закончилось.
— Чееерт, — стону я, наблюдая, как ее охватывает удовольствие, и ее лицо становится вялым, глаза тяжелыми, ее полные губы красными. — Ты такая красивая, когда кончаешь для меня, Мегера.
Ее тело гладкое. Кровь покрывает ее от укуса, который я оставил у нее на шее, и порезов на груди и бедрах.
Черт. Она никогда не выглядела лучше.
— Тео, — задыхается она, спускаясь с высоты, ее тело безвольно в моих руках. — Черт, это было…
— Только начало, — заканчиваю я за нее.
Все еще со своим членом в ее влагалище, я оттаскиваю ее от окна, укладываю ее спиной на шезлонг на краю дивана, позволяя ее заднице свисать с края, когда я опускаюсь на колени.
— Святое дерьмо, — ахает она под таким углом.
— Хорошо, детка? — Я спрашиваю, хотя в этом нет никакой необходимости, поскольку ее ногти царапают мои предплечья, когда я вращаю бедрами, задевая то место внутри нее, которое заставляет ее глаза гореть от желания.
— Еще, — плачет она.
— Ты этого не заслуживаешь, — говорю я ей. Хотя слова могут быть правдой, это не мешает мне следовать ее приказам.
Она мрачно смеется. — После всего дерьма, которое ты натворил, я более чем заслуживаю этого, придурок.
Скользя рукой по ее спине, пока не нахожу, где мы соединяемся, я собираю немного ее соков на ее задницу и прижимаю палец к ее узкой дырочке.
— О, Мегера. Это, безусловно, можно устроить.
Ее глаза расширяются от шока, губы складываются в маленькую букву «О», когда я сильнее нажимаю на ее напряженные мышцы.
— Кто-нибудь раньше брал тебя за задницу?
Она слегка качает головой, когда мой палец проникает немного глубже.
Ее киска сжимается вокруг меня, и я начинаю двигаться быстрее.
— Хорошо. Это тоже будет моим.
Другой рукой я нахожу ее груди, грубо сжимаю их и щиплю за соски, пока трахаю обе ее дырочки.
Она корчится на диванной подушке.
— Ты снова кончишь для меня, Эм?
Она торопливо кивает. — Да, да, — стонет она.
— Хочешь еще?
Но прежде чем она успевает ответить на этот раз, моя рука скользит вверх, пока я крепко не сжимаю ее горло, перекрывая ей дыхательные пути настолько, что у нее кружится голова, когда мои бедра набирают скорость, а палец скользит глубже в ее задницу.
— Черт. Тео, — кричит она, выгибая спину, когда она задыхается. — Да. Черт. ДА. Продолжай.
Мой член набухает, когда она сжимается, ее освобождение неизбежно, и я знаю, что на этот раз я не смогу сдержаться, как бы сильно я ни хотел, чтобы это продолжалось всю гребаную ночь.
В ту секунду, когда ее освобождение врезается в нее, и она напрягается, я падаю вместе с ней, мой член яростно дергается, наполняя ее горячими струями спермы.
— Эмми, — стону я, погружаясь в то, что должно быть самым мощным освобождением, которое я когда-либо испытывал.
Все мое тело дрожит к тому времени, когда я спускаюсь, мой размягченный член выскальзывает из ее влагалища.
— Черт возьми, — выдыхает Эмми, набирая полные легкие воздуха, когда я отпускаю ее горло и сажусь на корточки.
Вид моей спермы, стекающей с ее тела, побуждает меня к действию, и я толкаю два пальца обратно в нее.
— Какого черта… черт, — плачет она.
— Чувствительная?
— Иисус. Черт. — Она расслабленно падает на диван, ее рука свисает сбоку, когда я медленно трахаю ее пальцем, толкая мою сперму обратно внутрь.
— Т-Тео, я н-не могу…
— Хочешь, блядь, поспорить?
Толкая ее дальше на диван, я широко раздвигаю ее ноги и облизываю всю длину ее влагалища, пробуя наше смешанное удовольствие.
— О Боже, — стонет она, приподнимаясь на локтях, чтобы посмотреть на меня. — Это горячо. Ты можешь попробовать себя?
— Ммм, — соглашаюсь я со стоном, который заставляет ее содрогнуться. — Я чувствую вкус нас. Чертовски вкусно.
Погружая свои пальцы обратно в нее, я поднимаю их для нее.
Ее губы раздвигаются без инструкции, отчаянно желая узнать, какие мы на вкус вместе, но я не
