того чтобы предъявлять какие-либо обвинения, то на этом и закончим. Идите в суд, или к журналистам, или куда-нибудь еще. А мне не интересно.
Пытаюсь уйти, но запястье перехватывают стальные пальцы.
- Ты, дрянь, посмела в семью лезть, - шипит, выкручивая кисть до синяков. – Не стыдно?! Моя дочь беременна!
Ох, знал бы Оболенский, от кого! От этой мысли становится вдруг весело. Смеюсь, наслаждаясь искренним удивлением Оболенского.
- Я сейчас охрану позову и побои зафиксирую, - дергаю рукой, и Оболенский отпускает. – Еще раз – все претензии оформляйте через суд. Только учтите – мне тоже есть, что рассказать о чрезвычайно бурном прошлом вашей дочери, - и ухожу.
Да уж, коротенькая встреча получилась, даже меню открыть не успела.
- С*ка, - летит в спину.
Не оборачиваюсь. Меня конкретно потряхивает, но я рада, что не потащила на встречу Демьяна. Он бы с Оболенским миндальничать не стал.
За все то время, что мы провели вместе, я успела убедиться – Демьяна и Юлию ничего не связывает.
Только Оболенский, похоже, этого не замечает. Ему важно, чтобы все как у всех, а еще дочка в надежных руках. Понимаю... Демьян, если разобраться, был бы прекрасным отцом и, как следствие, мужем.
Из размышлений опять выводит мобильный. Да что ж за день сегодня такой, суматошный?
Поднимаю.
- Аленка, ты где?!
Голос Демьяна звучит так взволнованно, что я даже улыбаюсь. Нервное напряжение немного отпускает.
- В ресторане.
Кажется, Демьян удивлен.
- У тебя встреча? Не важно… Оболенский в Питере, только что приехал.
- Знаю, именно с ним я и встречалась.
В трубке повисает звенящая тишина. Но ненадолго.
- Адрес! А, все, у меня уже.
Охрана слила, не иначе. Арс и за мной приглядывает. Быстро отработал – я ведь никому не говорила, для чего в ресторан еду. Может, пообедать. Но встреча заняла не более десяти минут.
- Демьян, все в порядке, - успокаиваю взявшего разгон Ястребовского. – Просто Оболенский решил предъявить мне за наше прошлое. Семью вашу защищает, - хмыкнула, но получилось не весело.
Демьян зашипел ругательства.
- Да, семью. Ему просто не хочется искать для Юлии очередную партию, заодно бесплатного работника. Агатов это сделал, спорить готов.
Я тоже так думаю. Этот урод будет душить до последнего. И я не удивлюсь, если начнет срывать сделки.
Время игр закончилось. Вот только передо мной такой противник, что не всякому хищнику по зубам. И от этого делается дурно.
- Дём, приезжай на чай, - прошу и сама пугаюсь.
Назвала Демьяна старым прозвищем! Зарекалась ведь произносить!
- Приеду, - торопливо вздыхает трубка. – Прямо сейчас приеду.
И отключается. А я иду к машине. И больше мозгового штурма мне нужен Ястребовский рядом.
Демьян
В аэропорту шумно. Люди снуют, как муравьи, и Юлия опасливо прикрывает живот – бережет ребенка, как самое ценное. Так оно и есть
- Начинается посадка на рейс…
Диспетчер проговаривает заученный мною наизусть набор цифр. Юлия вздрагивает, но это могу заметить только я, как и лихорадочно-тревожный блеск глаз.
- До встречи, милый! – кидается мне на шею.
Осторожно обнимаю.
Псы Тимура Юсупова бродят рядом, а может, и он сам. Не знаю, что двигает этим мужчиной, да и знать не хочу. Юлию он просрал, и, возможно, это чувствует. Оболенский не станет выносить сор из избы, трепаться о том, что дочь на развод намекает. Так что для окружающих мы - парочка влюбленных, которая нежно прощается.
- Через месяц жди носок, - шепчет мне. – Я сегодня заявку на развод подала.
Шутить пытается. Оказалось, моя будущая бывшая жена с ума сходит по сказкам типа Гарри Поттера. Там был персонаж домовой, Добби, который носок получил, как символ своего освобождения от рабства.
- Боюсь, этот носок твой отец не оценит, - хмыкаю.
- Это его проблемы. Денег у меня на счету хватит и без его поддержки прожить год-полтора, а потом на работу выйду.
Да, Юлия оказалась той еще штучкой. Оболенский знатно удивится, когда узнает, что дочь может прожить и без его содержания.
Но сдается мне, ради внука он клыки спрячет.
К тому же успел обточить их об меня. Вчера вечером состоялся неприятный разговор. Неприятный для Оболенского, разумеется. Я занял позицию Алены – если что-то не нравится, пусть идет в суд. А больше сказать мне нечего.
- Фото малого пришли, - отступаю на шаг.
- Ага, обязательно, - поправляет балахонистую одежду. - Сразу после того, как свадебными поделишься.
Кашляю, от неожиданности и прячу руки в карманы джинс.
- Буду стараться.
Юлия кивает. А выражение лица самое серьезное. Тоже чувствует, что если мы и увидимся, то очень нескоро. Развод можно через адвокатов оформить, с отцовством тоже разберемся.
И пусть я к Юлии не испытываю больше ни симпатии, ни привязанности, все равно в груди слегка давит.
Это не тоска перед расставанием. Просто сейчас заканчивается то, что нас когда-либо связывало.
- Пока, Демьян, - шлет мне воздушный поцелуй и, развернувшись, идет к стойке регистрации.
Грива темных волос забрана в высокий хвост, в руках легкий рюкзачок. Со спины выглядит совсем юной девушкой. Почти подростком. И не скажешь, что беременна.
Хмыкаю и направляюсь в противоположную сторону.
Оболенский не хотел отпускать Юлию. Но она – совершеннолетняя, а трепать нервы беременной дочери он опасался. Все же, как отец, Оболенский был неплох.
Только очень упрям.
Нельзя сохранить то, чего никогда не существовало.
А между нами было что угодно, кроме любви. Жаль, что я понял это слишком поздно.
Сажусь за руль и еще некоторое время задумчиво провожаю взглядом взлетающие самолеты.
А мысли уже вьются совсем в другой плоскости.
Юлия права – Оболенский просто так с меня не слезет. И, при содействии почти-бывшей, он мог бы оттянуть момент развода, но сейчас нет.
И все же крови попьет. Боюсь за Алену… Очень скоро она станет мамой, и нервничать ей никак нельзя.
А у меня, как на зло, затык по всем фронтам. На Агатова нарыть ничего не получается. Даже Март бессилен. Тащит всякую мелочь типа любовниц, сплетен и прочего… А в это время ублюдок потихоньку жмет «Орион» к стенке. Уже и на планерках звучит, а не лучше ли под его крылышко перейти.
Аленка сопротивляется изо всех сил. Упорная.
У нее есть своя группа поддержки, но их мало. Пока размышляю, на телефон приходит сообщение.
Фото румяных
