с родительским комитетом. Чеки только не выбрасывай.
– А где чек за мой рабский труд? – снова села на любимую лошадку Лу.
– А тебе достается главный приз – моя чистая и бескорыстная любовь. Му-а, – Рокса отправила сестре воздушный поцелуй и пошла на кухню.
В холодильнике оказалось совершенно пусто. Пачка молока и сливочное масло. Решив, что на этом далеко не уедешь, Роксана заказала доставку суши – идти в магазин не было ни сил, ни желания. Она курила первую за несколько часов сигарету и думала о том, что совсем скоро она окажется в толпе бесноватых школьников, а за несколько часов до этого будет наряжать зал вместе с Кропоткиным, который ее уже просто достал.
Она не знала, как еще мягко намекнуть ему, что у нее скоро разовьется аллергия на него и шоколад, а отшивать его совсем грубо не хотелось. Порой в ней вскипало раздражение, но стоило посмотреть на его взъерошенные волосы, как оно испарялось. Чистый воробушек. Смотрит на нее своими оленьими глазами и ждет.
– О чем тоскуешь? – Лу приземлилась на стул рядом.
– Жду суши, думаю, что делать с Кропоткиным.
– Знаешь, слишком много ты о нем думаешь. Того и гляди, влюбишься, – хихикнула сестра. – Может, в этом его коварный план? Он же шахматист.
– Ой, все, – отмахнулась Рокса. – Лучше расскажи, Рома тебе звонит?
– Блин, ну что ты как бабушка? – смутилась Лу. – Звонит.
– И? Рассказывай мне все-все в самых мельчайших и грязных подробностях, – потребовала Роксана.
– А что мне тебе рассказать? Звонит, пишет, шлет свои дурацкие селфи. И все время говорит, что скоро приедет, только мы уже почти месяц не виделись.
– Как мило. – Рокса заглянула сестре в глаза. – Скучаешь, да?
Лу просто кивнула. Скучала – еще мягко сказано. И кому, как не Роксе, всегда видевшей ее насквозь, было об этом знать. Сколько ни пыталась она сохранять хладнокровие, Рома засел слишком глубоко, поднимая, словно ил со дна, потаенные эмоции. Она пыталась бороться с собой, не показывать, насколько она втянулась, но он, как и сестра, видел это без всякого труда, читая ее эмоции, словно они были написаны у нее на лбу.
И где-то очень глубоко в душе ей это нравилось так же сильно, как и бесило. Слишком уж он был хорошим.
– Не могу избавиться от чувства, что рано или поздно все кончится хреново, – призналась она.
– А ты не думай об этом, – вдруг сказала Рокса. – Порой дорога – сама по себе удовольствие, но не всегда в конце пути нас ожидает приз.
– И это говоришь мне ты?
– Как будто у меня не было неудачных романов. Лу, жизнь – это, конечно, коробка конфет, но порой начинка – то еще дерьмо. Пробуй, радуйся, отплевывайся – нужно испытать полный спектр. Нельзя закрываться внутри себя, это плохо заканчивается.
– Расскажи, – потребовала Лу, наваливаясь на стол. – Я ни фига не знаю про твою личную жизнь, – ей почему-то вспомнился разговор с Колей. Таинственная личная жизнь Роксаны, о которой никто ничего не знал.
Роксана задумалась. Самые долгие ее отношения длились полгода и рассыпались как карточный домик. Она познакомилась с парнем из своего вуза. Красивый, умный, а главное, с шикарным чувством юмора. Он привел ее в свою компанию, показал ей Москву, и вообще, с ним было здорово. Но ей нужно было учиться, подрабатывать, чтобы помогать бабушке и Лу, чтобы как-то себя содержать. Сначала на энтузиазме она успевала все, а потом выдохлась. Отношения оказались тем единственным, от чего она могла отказаться. И они разбежались. Такого рода истории повторялись несколько раз, но никто не выдерживал так долго.
Роксана тоже не была железной. Она привязывалась к людям, а потому расставания никогда не давались ей легко. И все же рациональная ее часть знала, что так нужно. Девушка смотрела в серые глаза сестры и понимала, что никогда не расскажет ей об этом. Лу не должна винить себя. Виновата была их покойная мать, которая позволила смерти мужа подкосить ее. Крепко сдружившись с бутылкой, она забыла о том, что в жизни, помимо радостей, есть и обязанности. Роксане с ранних лет пришлось взять на себя заботы о доме, маме и Лу.
Дома не было еды, и Роксана ее находила. У Лу рвались сапожки, и Роксана бегала убираться к соседкам, чтобы собрать немного денег на новые. Роксана всегда знала, что делать, куда идти и как справиться с любыми трудностями. Как вывести маму из затянувшегося запоя. Как затащить ее домой, чтобы она не замерзла, уснув на улице. Как успокоить ревущую Лу, которая не понимает, почему мамочке так плохо. Рокса все знала.
Но лучше всего она знала одно: она должна позаботиться о Лу. Ей хотелось дать ей все то, чего ее так жестоко лишила собственная мать. У Лу должно было быть нормальное детство, поэтому Роксана все-таки обратилась за помощью к ба, которая была явно не в том возрасте, чтобы тянуть на себе двух внучек. Она упорно зубрила языки, чтобы поступить на бюджет. Часто отказывала себе в покупках, тусовках и других, таких бесполезных, но желанных вещах.
И, наверное, поэтому она была так одержима желанием, чтобы это все было у мелкой. Красивый роман, обязательно с хеппи-эндом, блестящая карьера, мечта. А главное, чтобы она улыбалась. Всегда улыбалась.
Поэтому Роксана только посмеялась и щелкнула ее по хорошенькому носу.
– Это все глупости, не было у меня такого, о чем можно было бы поведать потомкам. – И это была правда. В глубине души Роксана считала, что будь по-настоящему дорога хоть одному из тех, кто заверял ее в пылкой любви, то он принял бы все ее опоздания, вечные обстоятельства и дела. – Все они сошли с дистанции. Кстати, ты придумала, кем мне быть на Хэллоуин? – ловко свернула с опасной темы Рокса.
– Ага. – Лу чувствовала, что ее облапошили, но так хотела поделиться своей придумкой, что решила оставить разговоры на амурные темы на потом. – Сначала я хотела предложить тебе простой вариант – секси-училка.
– Эй, я и так всегда секси, – шутливо возмутилась Рокса.
– И я о том же, – хихикнула Лу. – Так что будешь Харли Квин. Я купила тебе колготки в сетку и все, что нужно. Надеюсь, у тебя есть ультракороткие шорты?
– Ты все еще помнишь, что это будет в школе? – решила уточнить Роксана.
– Да ладно
