– Заказное письмо? – удивилась я. – От кого?
Я никогда заказных писем не получала. И вообще – я пользуюсь исключительно электронной почтой. Кроме того, у меня даже знакомых в других городах нет.
– Не знаю, – пожал обнаженными плечами Мишаня, – из Италии. Небось завела себе какого-нибудь Марио.
– Если бы, – усмехнулась я, выхватывая из его рук конверт.
А правда – от кого пришло это письмо? Может, какая-то ошибка? Но нет – на конверте четким подчерком написано – Александре Кашеваровой. Мне то есть.
И вдруг меня осенило – Портофино! Жанка ведь собиралась отправиться в Портофино! А этот город белоснежных яхт и миллионерских отелей находится в Италии, недалеко от Генуи!
Я разорвала конверт, и на мою ладонь выпала небольшая открытка, изображающая замок на горе. А на обратной стороне – несколько строк, выведенных небрежным нервным почерком.
«Саша! В понедельник, двенадцатого, меня надо встретить в Шереметьеве. Денег нет. Все ужасно.
Я в больнице. У меня сломан нос. Мой миллионер оказался подлецом. Я же ничего не сделала – просто в Портофино мне встретился человек, которого я искренне полюбила. А если честно, у него свой виноградник. И он в сто раз богаче всех мужиков, которые у меня были до этого. Правда, в конце концов он меня бросил. А мой миллионер обо всей этой истории узнал. Понимаю, я роковая женщина, но зачем было нос ломать? Короче, я в полной заднице. На пластическую операцию ушли все сбережения. Пришлось даже продать сапоги “Gucci”.
У меня на носу пластырь. Я не могу появиться в таком виде в Москве. Так что в понедельник жду тебя в аэропорту. С деньгами и темными очками. Жанна.
P. S. Темные очки тоже пришлось продать».
Я встряхнула головой, потом еще раз перечитала сумбурное послание.
– Что там? – Мишаня, вытянув шею, пытался заглянуть мне через плечо.
– Моей подруге сломали нос, – озадаченно сказала я, – неприятная история.
– Ничего себе! – воскликнул Миша, бегло прочитав письмо. – Ну и стервоза!
– Ну зачем ты так? Она хорошая девушка, и ей так не повезло… – я сказала это и осеклась. Ведь до этого самого момента я считала Жанну хрестоматийным везунчиком. Вдруг мне вспомнились слова Лерки – нарвется, мол, когда-нибудь твоя подружка; неужели ты никогда не слышала о кругообороте энергии?
Выходит, Лерка была права? И зря я завидовала Жанне? И вдруг меня словно молнией ударило – я вспомнила записку, оставленную мною на столе у Эдуарда. Я написала, что мне надо срочно уехать, потому что моя подруга в больнице! Выходит, теперь у меня есть, что называется, алиби! Я в любой момент могу вернуться обратно, потрясти перед ним письмом и сказать, что Мишаня позвонил мне на мобильный, чтобы сообщить о случившемся, и вот я, как верная подруга, помчалась в Москву!
Думаю, это обстоятельство даже добавит мне дополнительных баллов – не каждая подруга способна броситься на помощь среди ночи! А в понедельник утром мы могли бы вместе встретить горемыку Жанну в аэропорту…
Ай да я! Как все по полочкам разложила. Вот это Лера, кажется, и называет позитивным мышлением.
Лера… Что-то я в последнее время слишком часто о ней вспоминаю. Я тоскливо покосилась на телефон.
Лерке я уже целый месяц не звонила. Хотя…
Раньше она не была против, если ее будил мой телефонный звонок. Да и мне частенько приходилось принимать от нее сигналы SOS глубокой ночью. На то и существуют подруги, чтобы, сидя в пижаме на тахте и плечом прижимая телефонную трубку к уху, выслушивать поток откровений.
И я набрала знакомый номер.
Когда после одиннадцати длинных гудков я уже была готова отсоединиться, в трубке наконец раздалось сдавленное «алло».
– Лера! – закричала я.
– Кто это? Обалдели, что ли? Сколько времени?
Я как наяву видела растрепанную, заспанную Лерку в шелковой пижаме. Вот она включает тусклый ночник и шарит рукой под кроватью в поисках часов.
– Лер, это я, Саша!
– Кашеварова? – уже совершенно нормальным голосом переспросила она. – Ты в милиции?
– Нет, с чего ты взяла? – удивилась я. – Дома я, у Мишани.
– Ничего себе, половина пятого. У вас там веселая вечеринка, и ты решила вспомнить обо мне?
– Лерка, прости… Мне просто больше некому позвонить. Это очень важно.
– Некому, – повторила она, – а как же твоя новая подруга Жанна?
– Лер, ну перестань, – поморщилась я, – Жанна мне не подруга, а приятельница. Она сейчас в Портофино. Или в Риме. А может быть, в Каннах. За такими, как Жанка, никогда не уследишь.
– Ладно, выкладывай, – вздохнула Лера. Я услышала характерный щелчок зажигалки – она прикуривала.
– Я только что сбежала от мужчины, и вот теперь думаю, что зря. Ты видела его, помнишь, на Воробьевых?
– А-а, – усмехнулась Лера, выдыхая дым, – щеголеватый красавчик в куртке «Etro». Тот самый миллионер.
– В этом все и дело. Я сбита с толку. Понимаешь, никакой он не миллионер. Я познакомилась с ним в спортзале. Я специально пошла туда, чтобы познакомиться с богатым мужиком, Жанна посоветовала…
– Жанна плохого не посоветует, – насмешливо перебила Лера, – все, молчу, продолжай.
– Он мне сразу понравился. У него зеленые глаза и такое чувство юмора… И мы думали, что он миллионер, я как-то на это настроилась. Он носил дизайнерские вещи, у него красная «Тойота». И вот через две недели выяснилось, что он никакой не миллионер, а просто обычный мужик. Когда я это узнала, я струсила и сбежала. Лер, я просто растерялась, а теперь жалею.
– Так, ничего не понимаю, – после паузы сказала Лера, – можно еще раз и с подробностями?
И я рассказала ей о поездке в загородную резиденцию, об испорченной сумке «Мандарина Дак», восхитительном сексе в убогой деревянной душевой кабинке и своем позорном бегстве.
Особенно ее развеселила история о сумке.
– Та самая розовая сумка? – Лера чуть не задохнулась от смеха. – Я же отговаривала тебя ее покупать. Но ты настояла на своем.
– Можешь радоваться, – угрюмо заметила я. – Теперь она не розовая, а буро-серая. Восстановлению не подлежит… Но сейчас речь не о сумке, а о мужчине.
– Я только не понимаю, в чем проблема.
– В каком смысле? – удивилась я. – Ведь только что я рассказала тебе…
– Нет, я все прекрасно слышала, – перебила Лера, – ты думала, что он миллионер. Он оказался не миллионером. Но ты его все равно любишь.
– Именно так.
– Сейчас половина шестого утра. Он спит в своем загородном доме и еще не знает, что тебя рядом нет.
– Может, и знает уже, – вздохнула я, – может, он вставал в туалет и нашел мою идиотскую записку.
– В любом случае, он еще там. Либо он спит в загородном доме, либо мрачно размышляет о бабской подлости.
