— Он нашел?
— Нет, — смеется он. — Также как и я.
— Твоя мама, наверное, сильно разозлилась.
— Разозлилась, это не то слово. Каждый день после школы я ходит в лес, пытаясь найти ее шкатулку, но безуспешно. Хуже того, в ней было обручальное кольцо моей мамы… она перестала его носить, когда умер отец, боясь его потерять.
— О Боже. Это ужасно.
— Ага. В то время, смешным это не было, это уж точно. Но когда-нибудь, я найду эту шкатулку, если кто-то еще не добрался уже до нее первым. Окей, твоя очередь. Что делала ты, чтобы вывести из себя Всемогущего Профессора и Королеву Мать Органических Чаев?
— Один раз я спрятала папины ключи, чтобы он не пошел на работу, — говорю ему я.
— Не достаточно плохо. Что еще?
— Я притворялась больной, чтобы не ходить в школу.
— Ой, я тебя прошу. Я был чемпионом в этом деле. Разве ты не делала ничего по-настоящему плохого? Или ты всю жизнь была хорошей девочкой?
— Когда я сильно злилась на моих родителей, я подливала им в зубную пасту соус Табаско.
— Вот именно это я и хотел услышать. Клево.
— Но мои родители никогда меня не били, они не верят в это. Но в мои мятежные времена, когда мне было двенадцать, я получала кучу тайм-аутов.
Он смеется.
— Я все время живу в мятежных временах.
Его пальцы пробегаются по моему колену и двигаются выше. Когда они достигают подвязки, он дотрагивается до ее кружев.
— Что это?
— Подвязка. Тебе нужно снять ее и сохранить на память. Чччто-то вроде трофея за пересечение сексуальной линии с девушкой. На самом деле, это глупо. И, если хххорошенько ппподумать об этом, даже унизительно.
— Я знаю, что это, — говорит он, в его голосе четко слышны нотки веселья. — Мне просто хотелось услышать твое объяснение. — Медленно, он стягивает ее с меня, его губы следуют по следу подвязки. — Мне она нравится, — говорит он, помогая мне избавиться от туфлей, и затем от подвязки.
— А сейчас ты чувствуешь себя мятежно? — спрашиваю его я.
— Sí. Очень даже мятежно.
— Помнишь, ты как-то мне сказал, что в один прекрасный день, мы с тобой попадем в большие неприятности?
— Ага.
— Я думаю, что этот день настал.
Я тянусь вперед и, трясущимися руками, начинаю расстегивать пуговицы на его рубашке. Я раскрываю рубашку и медленно покрываю его твердую обнаженную грудь поцелуями. Я двигаюсь все ниже и ниже, раскрывая одну пуговицу за другой.
— Хочешь попасть со мной в неприятности, Карлос?
Попасть с ней в неприятности? Черт, да как только я впервые увидел ее в Флатайрон Хай, я уже по уши был в неприятностях. Сейчас я просто потерян в ощущении ее мягких, теплых губ на моей коже. Я позволяю ей взять контроль в свои руки. Я сдерживаю себя, даже притом, что мое тело кричит о большем. Бриттани сказала мне приглушить свое самолюбие и понты. Проблема в том, что ни то ни другое мне сейчас не подчиняются.
Ее влажный язык дотрагивается до моего левого соска.
— Ттак хорошо? — спрашивает она.
Ни одна девчонка раньше со мной этого не делала. Черт, я не знаю, если я позволял когда-либо какой-то другой девчонке делать это со мной. Но это не какая-то девчонка, это Киара. Я чувствую, что она может делать со мной сейчас все что угодно, и я не скажу ни слова против.
— Да. Просто отлично, сhica. Не могу дождаться, когда смогу сделать то же самое с тобой.
Мое дыхание сбивается, пока я пытаюсь заставить остальное свое тело успокоиться, когда она двигается к другой части моей груди. Мне просто необходимо почувствовать ее кожу не моей. Я никогда не отличался особой терпимостью.
— Эй, — говорю я, поднимая ее голову за подбородок. Я нежно ее целую, не желая ничего больше, чем ее тело рядом с моим в данную минуту. — Теперь моя очередь.
Я снимаю с ее плеч мой пиджак и откидываю его в сторону. Мои пальцы двигаются вверх по молнии на ее спине, останавливаясь у самого верха. Когда я тяну за замочек все ниже и ниже, обнажая ее кожу, я мечтаю о том, чтобы я мог сейчас ее видеть, но я могу только представлять. Киара расстегивает мои штаны и засовывает руку вниз, ощущая меня через брифы.
— Что ты делаешь? — спрашиваю я ее.
— Извини, — говорит она быстро, убирая руку. — Мне нннужно было сделать что-то с моими руками и мне хотелось знать, если ты был уже вввозбужден.
Я смеюсь. Оставь это Киаре, полезть мне в штаны в поисках ответов.
— Ты почувствовала доказательство? — спрашиваю я.
— Да, — отвечает она шепотом. — Ты возбужден.
— Чтобы ты знала… — я беру ее руку в свою и возвращаю на себя. — Одна мысль о тебе делает меня таким.
Даже не имея возможности видеть, я чувствую ее улыбку. Я представляю, как ее ресницы обрамляют ее глаза-хамелеоны, которые сейчас, скорее всего, превратились в светлый оттенок серого.
Я стягиваю платье с ее плеч, и не останавливаюсь, пока полностью не освобождаю ее от него.
— Твоя очередь, — шепчет она, отодвигаясь, когда я протягиваю руку, чтобы дотронуться до нее.
Я избавляюсь от остальной своей одежды, оставаясь только в боксерах-брифах, и притягиваю ее к себе под одеялом. — Тебе холодно? — спрашиваю я, замечая, как дрожат ее руки, когда она проводит пальцами по моему лицу, пытаясь запомнить его в темноте.
— Нет.
Я наклоняюсь и целую ее.
— Дай мне свои микробы, — говорю ей я, насмехаясь над Брендоном и его мнении о французских поцелуях.
— Только если ты отдашь мне свои, — говорит она мне в губы.
Она приоткрывает рот и наши языки переплетаются, их мягкая влажность возбуждает меня еще сильнее - если такое вообще возможно.
Мы двигаемся вместе друг против друга почти вечность. Я запускаю пальцы ей в трусики, и она в то же время обвивает руками меня.
— Я взял с собой презерватив, — говорю ей я, стягивая ее трусики вниз. Мы оба мокрые от пота и желания, и я не могу больше сдерживаться.
— Я тоже, — шепчет она мне в шею. — Но возможно мы не сможем ими воспользоваться.
— Почему нет? — я жду, что она скажет, что это все было ошибкой, что она не хотела доводить меня до этого умопомрачительного момента возбуждения, только чтобы сказать мне, что я не достоин того, чтобы быть тем, кому она подарит свою девственность, хоть это и правда.
Она прочищает горло.
— Это зависит от того, нет ли у тебя аллергии на латекс.
Латекс? Меня никто никогда об этом не спрашивал. Может это потому, что каждая из девчонок, с которыми я был раньше, ждали от меня того, что я позабочусь о защите, или не думали о защите вообще.
— Chica, у меня ни на что нет аллергии.
— Хорошо, — говорит она, протягиваясь к своей сумочке и доставая упаковку с презервативом. — Хочешь, чтобы я надела его на тебя?
