Не сказать, чтобы этот уик-энд был таким уж расчудесным. Да, конечно, они пролетали через Париж, но потом им понадобилось сломя голову лететь в Тур, где Пикард проводил ежегодную конференцию. Несмотря на цветастые галстуки и дорожные кожаные сумки, Питер оказался весьма заурядным и скучным человеком, и тоска Гарриет усугублялась еще и долгими часами, проведенными в одиночестве. Осенью в Лондоне с помощью Фрэнка Пикарда она с легкостью заработала немало денег. А в этот уик-энд его компания показалась ей ничуть не лучше компании Старфайера. Она то и дело позевывала. К тому же Фрэнк просто обожал автомобили, а вот Гарриет не слишком любила говорить о них и не была даже тронута, когда он заявил ей, что она похожа на «ламбордини». Кстати, она была весьма удивлена, когда узнала, что он страдает предрассудками. К примеру, Фрэнк терпеть не мог владельца магазина в Нордгемптоне с азиатской внешностью. Еще он твердо верил в го, что надо уничтожать любой зародыш, в котором можно заподозрить дефект. Гарриет было очень трудно говорить с ним языком Наташи.
И вообще, находиться на конференции, если она тебе совсем неинтересна, очень скучно. Фрэнк никуда не брал ее с собой и лишь в субботний вечер позволил ей сопровождать его на официальный прием в старом городе. Прием проводился в «Пляс Плюмро», что на Луаре. Хоть он и показывал всем видом, что эта женщина принадлежит ему, но вел себя с нею тактично, однако почему-то говорил знакомым, что Наташа — его секретарша, и это было отвратительно. Обычно клиенты из Уайтхолла называли ее своим «исследователем».
Гарриет быстро поняла, что участники конференции без труда догадались об ее истинном занятии. Во-первых, она была одета гораздо лучше остальных женщин, а во-вторых, ей было лет на (хм!) двадцать меньше, чем им. Мужчины смотрели на нее нахально, а их жены — смущенно. У Гарриет создалось впечатление, что Фрэнк каждый год привозил в Тур разных девушек. Бумажник позволял ему это.
Гарриет раздражала необходимость провести в этом чудесном французском городе целых три дня, несмотря на то, что она зарабатывала при этом довольно большие деньги. Просто нелепость какая-то! Подумать только, ей в обязанности вменялось лишь однажды появиться на людях и выглядеть при этом на миллион долларов. Если, конечно, не считать того, что каждую ночь ей приходилось спать с этим человеком, впрочем, это, к счастью, не доставляло Гарриет много хлопот.
Но сам город Тур не произвел на нее никакого впечатления. Однажды она прогулялась вдоль мутноводной и грязной Луары от моста Наполеона до моста Уилсона, а в другой раз обошла вокруг собора святого Готьена, глазея в окна на желтое пламя свечей. Но назойливое внимание абсолютно всех французов, начиная от желторотых юнцов и кончая стариками, было столь неприятно, что Гарриет предпочла вернуться в отель и провела остальное время, сидя на кровати. Она была вынуждена переключать телевизор с канала на канал и смотреть нудные передачи — прямо как утомленная героиня какого-нибудь французского фильма.
Так она и сидела, привязанная к месту. Гарриет скучала по сыновьям, ужасно боялась, что Фрэнк заглянет в ее паспорт и увидит ее настоящее имя, и еще ее тревожила новость, которую сообщила ей Дейзи накануне отъезда. Да и новая работа Питера не давала ей покоя. Словом, Гарриет была и утомлена, и встревожена одновременно.
Но, конечно, больше всего ее беспокоил ужасный Тоби Лиделл-Смит и его невероятные запросы. Кроме того, этой осенью вообще не все шло гладко у миссис Гарриет Хэллоуэй и у ее хорошей подруги Наташи Ивановой. Трудности окружили ее со всех сторон, и она не знала, как справиться с ними. Что и говорить, они с Питером постепенно выбирались из страшной финансовой ямы, но она платила за это дорогой ценой. К тому же в доме номер 17 по Блэкхит-драйв по-прежнему не хватало мебели.
На прошлой неделе Наташа позвонила Дейзи, чтобы рассказать о своей подруге Ингрид. Это было своего рода предупреждением. Так вот, эту Ингрид убили в ее квартире. Поначалу все было в порядке, но вдруг ее клиент, то ли немецкий, то ли бельгийский бизнесмен, пырнул ее ножом. Дейзи была в шоке. Да и у Гарриет сердце каждый раз ухало в пропасть, когда она вспоминала рассказ Дейзи. Этот тип мог специально взять с собой нож. Господи, Гарриет приходила в ужас при мысли о подобном возмездии.
Но вообще-то она старалась не думать об опасности. Просто не принимать ее в расчет. Это было похоже на вожделение; если ты задумал ехать со скоростью, превышающей восемьдесят миль в час, то тебе недолго осталось сидеть за рулем. С нее было довольно того, что вечера и ночи приходилось проводить в компании обрюзгших стариков, тела которых покрывала седая поросль. Временами Наташа совсем выдыхалась. Бывали дни, когда при одной мысли о том, что ей еще раз придется увидеть, как встают незнакомые, сморщенные, в синих прожилках члены, Гарриет хотелось просто выть. Но деньги… Ради них можно было пойти на многое. Мысли о деньгах поддерживали Гарриет в худшие времена. Однако мрачный рассказ Дейзи не шел у нее из головы, и Гарриет даже тошнило от страха. Нехорошим делом она занялась. Да уж, за каждый заработанный пенни она платила тяжким трудом.
Была еще проблема с Питером, его новой работой и мальчиками. Замечательно, конечно, что он получил это место, но не могла же она бесконечно просить Марианну посидеть с детьми. Да, кажется, и сама Марианна уже стала кидать на Гарриет недоуменные взгляды. И прекратит ли Питер уговаривать ее бросить работу? Он уже вошел в раж, снова занявшись делом. Все и так слишком затянулось, но теперь, когда у него появилась работа, она просто обязана оставить избранное поприще.
Вообще, работа вызывала у Гарриет двойственные чувства. Иногда она просто ненавидела ее, и ее подташнивало при воспоминании о клиентах. Целый день она могла испытывать напряжение, думая о том, что вечером ей опять придется трахаться с кем-то.
Но иногда… Иногда — и это шокировало Гарриет — она получала удовольствие.
Как ни странно, но, кажется, в чем-то они с Питером очень схожи. Ведь их обоих постоянно захлестывали совершенно противоположные эмоции. Питер уговаривал ее бросить работу, но в то же время хотел, чтобы она продолжала встречаться с клиентами. А Гарриет испытывала к своей деятельности отвращение, но не желала положить ей конец. Как ни крути, у нее были своеобразные преимущества: Гарриет получала какую-то власть, деньги, свободу и возможность выбора.
Но все же Гарриет оказалась в безвыходном положении. Слишком много ей приходилось врать Питеру о работе и о Тоби. А долгие годы замужества приучили ее совсем к другому. Правда, Питер часто лгал ей, но он все же был мужчиной, и это хоть как-то его оправдывало. К тому же Гарриет, к примеру, не могла рассказать мужу об Ингрид. Он же просто с ума сойдет, опасаясь за нее. И, во-вторых, она была не в состоянии поведать ему о Тоби. Ее отношения с «лучшим другом» мужа должны оставаться в секрете.
