Яны загораются при этих словах, становясь темно-карими. Ведьма, настоящая ведьма. Приворожила, оглушила, заставила менять свои убеждения.
Но ее поцелуй – мягкий и настойчивый – того стоит.
Она того стоит.
Яна. Два года спустя
– У нее один хвост съехал, – констатирую я.
– Я никогда этому не научусь, – вздыхает Дьявол рядом со мной. – У тебя выходит лучше.
– Ещё бы!
– В следующем году ты ее собираешь на первое сентября.
– Я и в этом году ее собирала. Тебе оставалось только сделать хвосты! – возмущаюсь шепотом, чтобы не привлекать к нам внимание таких же нервных родителей первоклашек, как и мы сами. – Мне тоже нужно было время собраться. Посмотри, здесь же негласный показ мод.
Я окидываю взглядом толпу молодых и не очень мамочек и редкие пузатые фигуры папаш. Да, дамы нарядились так, словно пришли на свидание вслепую. Словно это их последний шанс, а не первая ступень в жизнь для их детей. А я что? Я чувствовала, что нельзя ударить в грязь лицом и нужно соответствовать дочери в модном костюмчике тройке, белоснежных гольфах и шикарных бантах на голове. Я же теперь мама!
– Она все равно красивее всех, – улыбается Дьявол.
– Да, взяла от тебя лучшее.
– Мой прекрасный характер?
– Твои супергеройские скулы!
Мы стоим в первом ряду и видим, как выводят на линейку наших семилеток, выстраивают их ровным рядом, а потом вручают первые школьные принадлежности. Лицо Полины светится от радости, она очень хотела пойти в школу. Совсем как я много лет назад.
Это новая забавная игра в нашей маленькой семье: выискивать у нас с Полей что-то общее. Например, нелюбовь к цифрам – один в один я в ее возрасте. Мне казалось, что лучше три часа подряд выводить прописи, чем решить пару примеров. Или цвет глаз, они так и не стали темнее, как у Артура, а сохранили светло-карий градиент. Очень похожий на мой, меняющийся от освещения и настроения. Ещё мы одинаково любим карамельный попкорн, что ее отцу никогда не понять. И готовы миллион раз пересматривать любимые мультики, тогда как он вешается уже на втором повторе. А ещё у нас одна на двоих любовь к блонду и нашему мопсу Пуа. И это навсегда.
– Не верится, что время так быстро пролетело, – шепчет мне на ухо Артур.
– А ещё говорят, что чужие дети быстро растут! Свои ничуть не медленнее, – говорю ему на ухо.
Муж находит мою руку и сжимает ладонь с кольцом. Оно непривычно трётся о пальцы. Непривычно, но, черт возьми, приятно. Прошло всего пару месяцев с нашей тихой свадьбы вдали от родственников, и я никак не привыкну к новому статусу. Дурацкая улыбочка расцветает на губах каждый раз при взгляде на тонкий золотистый обруч.
А уж как визжала мама, увидев его впервые. До сих пор каждый разговор сводится к теме "почему втихаря, а не на всю честную?". Да чтоб жених не сбежал, мам. Хватило ему того единственного раза окунуться в дебри семьи Скворцовых, чтобы на ближайшие тридцать лет пресытиться этим безумием. Мне и так понадобились годы, чтоб убедить его, что яблоко от яблони далеко упало.
– Скучаю по временам, когда она просто агукала в кроватке, – горячее дыхание снова опаляет ушную раковину.
Родители начинают расходиться, уводя своих детей, мы остаемся ждать Полину, уже подружившуюся с другими девчонками. И коммуникабельная она тоже в меня.
В последнее время Артур часто вспоминает, как росла его дочь, рассматривает ее детские фотографии, комментирует каждый кадр из сотни снимков на компьютере. Как будто не в школу ее ведёт, а замуж отдает, честное слово! Ох уж эти папашки.
– О, ну я всегда готова помочь тебе все это вспомнить, – отшучивалась я.
Это тоже ещё одна игра. Мы же договорились никогда не поднимать эту тему. Поэтому я стараюсь касаться ее, только шутя, а Артур с присущим ему достоинством благородно делает вид, что не понимает намеков. Просто я не теряю надежды, что когда-нибудь он изменит свое решение. Стоит только взглянуть на нашу Кнопку: замечательный вышел ребенок. Ещё один такой же лишним бы не был.
Но я не могу лукавить: я счастлива и так. И мир не перевернулся лишь от того, что я никому не передала свою ДНК.
– А ещё говорят, что мужчины не понимают намеков, – хрипло смеётся мне на ухо супруг.
– Что?
– Хочу ребенка, – прикусывает мне мочку уха, посылая заряды по всему телу.
Сердца эта электрическая стрела достигает первой. На секунду я даже глохну от прилившей к мозгу крови. Он это серьезно?
– Не шути так, – поворачиваю к нему лицо и хмурюсь.
– И не думал. Хочу ещё одного ребенка, – четко проговаривает он. – Или двух. Но мопса тогда придется выкинуть.
– Э, Пуашечку трогать запрещено, он наш талисман, – округляю я глаза.
– Ужасно слюнявый и вечно пердящий талисман.
– Ты правда не шутишь? – сжимаю его ладонь сильнее, почти так же неистово, как бьётся сейчас мой пульс.
Муж расплывается в улыбке. Той самой, дьявольски привлекательной, отбрасывающей все сомнения.
– Мам, посмотри, что мне подарили. Набор светящихся карандашей! – кричит Полина, подбегая к нам.
Я присаживаюсь на один с ней уровень и поправляю сбившийся хвостик.
– Крутой! – восхищаюсь я.
– Ты что, плачешь? – округляет глаза дочь.
Провожу ладонью по щеке, стирая влажную дорожку, которую и сама не заметила.
– Это от счастья, Кноп.
