не надо, кроме того, чтобы вы выздоровели, — спокойно ответил мне мужчина, смотря на меня серо-зелеными глазами.
— Так. Дальше. А я болею? Чем? — удивилась. Вроде бы кроме слабости ничего не ощущала.
— Не болеете, но все равно не совсем здоровы. У вас травмы. После аварии. Очень серьезной, — так же ровно поведал мне мужчина, внимательно наблюдая за мной.
— Автомобильной? — уточнила я. Почему-то я подумала именно о такой, а не, например, какой-нибудь производственной.
— Да. А вы разве попадали в иную? — профессор провел себя по подбородку.
— Не помню. Я, вообще, плохо помню. Вот вижу, что нахожусь не дома. Помню, что обои у меня совершенно другие, а не эти дурацкие одуванчики...
— А как вас зовут вы помните? — мужчина ждал моего ответа.
— Ольга. Меня зовут Ольга.
В этом я была уверена на сто процентов. И это меня очень порадовало.
— Вот и хорошо. Вот и отлично. Главное вспомнили, а это уже прогресс. Значит и остальное придет. Вы только не переживайте, — успокаивал меня мужчина.
— А я должна? — спросила у профессора. — И что вы там говорили про восстановление. Что конкретно со мной произошло?
— Множественные переломы, сотрясение и так, по мелочи. Но это уже все зажило. Почти.
Мне кажется или он что-то не договаривал? Самое важное и существенное.
— Вы мне поможете встать? — спросила у мужчины. Жутко захотелось занять вертикальное положение.
— Думаю, что это плохая идея. Процесс восстановления еще не завершен. Слишком серьезное повреждение. Требуется больше времени, — осторожно произнес профессор.
— Что вы тут лопочете, — одернула я его. — Я вам говорю, что хочу встать. Помогите, — в голосе прорезались командные нотки.
— А я вам говорю, что не стоит, — мужчина не менее твердо ответил, а для убедительности положил руку на живот. В его движении не было ничего, что свидетельствовало бы о сексуальной подоплеке, лишь желание задержать неразумную.
— Почему? — решила спросить.
— У вас сломан позвоночник, а потому стоит подождать еще некоторое время. Пока же обойдетесь моей помощью. Все что вам потребуется я сделаю. Я же врач. А когда-то подрабатывал медбратом. Так что вы меня ничем не удивите. Лежите спокойно.
Упоминание о профессии вызвало какое-то воспоминание, за которое я никак не могла ухватиться. Память желала напомнить, но непроницаемая стена не давала.
— Лучше скажите как вы себя чувствуете? — профессор решил вызнать обо мне все.
— В целом неплохо. Слабость во всем теле, а так хорошо. И еще я хочу есть.
Действительно, в животе у меня призывно заурчало, требуя чем-нибудь его наполнить.
— Еще бы вы не хотели, — усмехнулся он. Жить за счет жидкого питания это вам не полноценная еда, да еще вдобавок ребенок кушать просит..., — мужчина не закончил.
Я его прервала на полуслове.
— Какой ребенок? — что-то внутри меня замерло и требовало немедленного ответа.
— Как какой? Ваш. У вас очень своеобразная беременность, — тут он осекся, но спустя секунду продолжил. — Но сейчас вы быстро пойдете на поправку. У моих родственников целый огород свежих овощей. Это вам не из магазина брать, где одни пестициды. Это настоящие огурцы и помидоры, перец и лук, петрушка. Вот только сегодня видел что навязались цуккини. Помидоры правда еще зеленые, но думаю, что им не долго осталось до созревания. Теплица творит чудеса.
— Какие помидоры, какая теплица? — лишняя информация отвлекала меня от главного. Ребенок. Вот что меня интересовало в первую очередь. — Я беременна?
— А кто же еще? — хохотнул мужчина. — Не я же. Если бы я, то стал бы самым знаменитым мужчиной на планете. Нет, дорогая моя. Беременны вы, а не я. Но уверяю вас, беременность протекает очень хорошо, что, на мой взгляд, очень удивительно.
— Я...беременна? — медленно протянула, удивляясь все больше и больше по мере произнесения этого слова.
Руки сами собой поползли на еще совершенно плоский живот. Мне как-то не верилось. Но он же врач, он знает о чем говорит. Он же не может не знать.
— Да. Это несомненно.
— Этого не может быть, — пискнула севшим в один момент голосом по-прежнему не веря. Неужели я стала жертвой розыгрыша.
— Ну, милочка, все так говорят, когда не предохраняются, — улыбнулся мужчина. — Понимаете, в этом нет ничего удивительного. Вы молодая женщина, репродуктивного возраста. Так что ничего в этом плохого нет. Да и возраст у вас самый подходящий.
— Нет. Вы не понимаете. Я не могу быть беременной. Этого не может быть, — я не помнила почему, но знала на все сто процентов, что это так и есть.
— Глупости, милочка. Расскажите о том кому-нибудь другому. Все вы можете. И не нервничайте так. Вам в вашем положении это крайне вредно. Хотя, если учесть то, что с вами творится, то беременность это меньшее зло из всего случившегося.
Я отвернулась от профессора и уставилась в потолок. Он все же оказался не совсем белым, а с неким оттенком. То ли коричневым, то ли розоватым. А может быть это шторы давали немного цвета потолку.
Я не знала что и думать. Это что же получается? Я беременна...Покатала на языке это слово. Бе-ре-мен-на. Странно как-то. Вроде бы ощущаю себя по-прежнему, но все равно что-то новое появилось...вот только где? На этот вопрос я не могла себе ответить.
Профессор Каустов не стал мне надоедать, убедившись, что я не собираюсь вставать с кровати. Я и мои мысли остались наедине друг с другом. Однако ненадолго. В скором времени меня сморил сон. А вот новое пробуждение принесло воспоминания. Это было равносильно срыванию крышки на сосуде, находящимся под давлением. Так же резко и с последствиями.
— Что случилось с Владом? — был первый мой вопрос сразу же при появлении профессора.
— Кто такой Влад. Я не знаю никакого Влада, — слегка пожав плечами ответил мне мужчина. Судя по всему это имя его абсолютно не заинтересовало. И он его в первый раз слышал.
— Ну как же?! Вы должны знать Владлена Леснова, — я с надеждой ожидала ответа. Мое сердце колотилось с удвоенной силой, стараясь выскочить из грудной клетки.
— Оленька, я не знаю никакого Влада, еще раз вам говорю, но смею предположить, что вы спрашиваете про своего попутчика. Я должен вас огорчить,
