Мы оба утомились, и в какие бы игры она ни играла, Трентону это не нравилось. Я придвинулась к телефону. Трентон слегка отстранил его от уха, чтобы я тоже могла все слышать.
– Прошлой ночью на бою было очень много людей. Многие погибли. Кто-то должен понести за это наказание и сесть за решетку.
Я отстранилась, и мы с Трентоном переглянулись. Она была права. Трэвис мог попасть в большую беду.
– Думаешь, это будет Трэвис? – произнес Трентон тихим серьезным голосом. Теперь Эбби полностью завладела его вниманием. – И что нам делать?
Я прислонилась к нему и прислушалась.
– Я предложила Трэвису пожениться.
– Э… – только и сказал Трентон и посмотрел на меня.
Мои брови высоко взметнулись.
– Хорошо, но как это ему поможет?
– Мы в Вегасе…
Я отстранилась, чтобы посмотреть на реакцию Трентона. Его брови удивленно поползли вверх, а на лбу собралось несколько глубоких морщин.
– Эбби… – вздохнул он.
Девушка сказала что-то еще, ее голос стал на октаву выше и отчаяннее. Они собирались пожениться с расчетом, что это слишком безумная затея и следователи поверят, что Трэвис находился в Вегасе, а не в «Китон-холле». У меня за эту парочку болело сердце. Я и так была подавлена, едва не потеряв любимого человека, а у них, оказывается, были те же страхи, к тому же сами они едва не погибли. А теперь перед ними встала новая беда: опасность разлуки.
– Прости, конечно, – сказал Трентон. – Но он тоже не одобрил бы. Он бы захотел жениться на тебе потому, что ты этого хочешь. Если он когда-нибудь узнает, это разобьет ему сердце.
Я подалась вперед, чтобы лучше слышать.
– Трентон, не надо так говорить. Все получится. По крайней мере, у него будет шанс. Ведь это шанс, так? Все лучше, чем ничего.
– Наверное, – согласился Трентон. Эбби молчала. – Поздравляю.
– Поздравляю! – крикнула я в трубку.
Мне отчаянно хотелось ощутить что-то, кроме огорчения.
Эбби сказала еще пару слов, и Трентон кивнул:
– Хорошо, сделаю… но чертовски странно, что наш младший братишка женится первым.
– Смирись, – усмехнулась Эбби, но голос у нее был уставшим.
– Да ну тебя, – сказал Трентон. – И кстати, я тебя люблю.
Он отключился и бросил телефон на кровать. Посмотрел на сломанные дверцы моего шкафа и усмехнулся:
– Давно пора починить.
– Неплохо было бы.
– Трэвис женится раньше меня. Не знаю, что и думать.
– Пожелай им счастья. Может быть, они поженятся, проживут всю жизнь вместе и нарожают десятерых детей, а может, через год разведутся. И все это, если Трэвиса не заберут…
Трентон посмотрел на меня.
– Я за сценарий с десятью детишками, – проговорила я.
– И я, – сказал Трентон. Он оперся головой об изголовье кровати и закрыл глаза. – Когда-нибудь и я на тебе женюсь.
Я улыбнулась:
– Когда рак на горе свистнет.
Он пожал плечами:
– Я могу лично посадить рака на гору. Без проблем.
– Хорошо, когда ты потанцуешь в стрингах под Бритни Спирс перед своим отцом. Вот тогда мы и поженимся.
Трентон тяжело вздохнул:
– Вызов принят.
Было странно возвращаться в студенческий городок в понедельник утром. На деревьях висели черные ленточки, а «Китон-холл» оградили желтой полицейской лентой. В каждом коридоре, в лифтах и на лестницах все шептались. Обсуждали пожар: кто погиб, кто выжил и кого винить. Также сплетничали о кольцах на пальцах Трэвиса и Эбби, и появились слухи о ее беременности.
Ну и пускай обсуждают! Все лучше, чем слушать про теории и заговоры насчет пожара. Полицейские уже заезжали к Джиму и общались с Трентоном, поэтому я ничем не выдавала, будто что-либо знаю.
После занятий я поплелась через грязную лужайку к Смурфику и замерла как вкопанная, увидев, что к кузову джипа прислонился Ти-Джей и набирает на телефоне сообщение. Заметив меня, он выпрямился. Я медленно подошла.
– Мне было интересно, приедешь ли ты, – сказала я.
– Сел на первый же рейс.
– Всех проверил?
Он кивнул:
– Устраняю последствия.
– Что ты можешь сделать?
Он покачал головой:
– Дело в них обоих.
– Не втягивай Трентона, – резко сказала я.
Он коротко усмехнулся, отнюдь не весело: очевидно, удивился такой злости с моей стороны.
– Камилла, я тут ни при чем.
– Если ты здесь не по работе, то зачем?
– Камилла, ты же знаешь, я не могу рассказать тебе подробностей. Но я здесь, чтобы увидеть тебя.
– Ти-Джей, мы уже это обсуждали. – Я покачала головой. – Твои внезапные появления только все усложняют. Если, конечно, ты не хочешь все рассказать…
Он покачал головой:
– Сейчас я не могу этого сделать.
– Тогда тебе лучше уйти.
– Я просто хотел сказать «привет».
– Привет, – проговорила я и слегка улыбнулась.
Он нагнулся, чтобы поцеловать меня в щеку, но я отпрянула. Хотя он пытался сделать вид, что все очень невинно и по-дружески, мы оба знали, что это не так.
– Я просто говорил «пока».
– Пока.
Ти-Джей кивнул, развернулся и ушел.
В грустном настроении я поехала домой, чтобы перекусить перед работой в салоне. Сделала пару бутербродов с ветчиной и сыром и съела один уже в машине, думая о мягких игрушках и цветах, которые охапками стали появляться перед «Китоном».
Когда я подъехала к «Скин дип», то увидела припаркованные «интрепид» и «талон» Хейзел. На ресепшене и в вестибюле никого не оказалось. Я сделала несколько шагов по коридору и тут же увидела желтые ботинки Трентона: одной ногой он постукивал по полу.
– Хейзел, сделай это уже, черт побери! Ты что, ждешь второго пришествия? Черт!
– Нет, – сладко проворковала она, глядя на меня. – Я ждала ее.
В этот момент Хейзел проколола ему ухо, и Трентон сдавленно зарычал, после чего посыпался град ругательств – некоторые я слышала впервые.
– Красавчик! – сказала она.
– Правда? Я ради тебя делаю чертовы туннели, а ты называешь меня красавчиком? Как насчет мужественного? Сексуального? Крутого?
– Милашка! – сказала Хейзел и поцеловала его в лоб.
Трентон застонал.
– Я привезла тебе сэндвич с ветчиной и сыром, – сказала я, выбирая кусочки ветчины с остатков своего бутерброда. – Оставила на ресепшене в нижнем ящике.
Трентон подмигнул мне:
– Я люблю тебя, детка.
– Следующее! – сказала Хейзел.
Улыбка Трентона испарилась.
Хейзел проколола ему вторую мочку; Трентон взбрыкнул обеими ногами, но даже не пикнул.
– Вот поэтому я ждала твою девушку. Чтобы ты не вопил. Черт побери, Кэми каждую ночь принимает в себя твой член, а он намного больше шестнадцатимиллиметрового туннеля.
Я нахмурилась:
– Хейзел, это перебор. Тебе явно нужен секс. В последнее время ты ведешь себя слишком уж грубо.
