— Просто не верится.
— Ты о чем?
— Шеффилд «пережег» концентратора в попытке преодолеть созданный тобой энергетический барьер. Как тебе это удалось?
— Хочешь знать правду?
— Конечно. — В ее глазах вспыхнул интерес.
— Не имею представления, как все вышло, — честно признался Лукас. — Это был эксперимент.
— Не понимаю. Ведь ты направил через кристалл энергетические волны и дал им свободно взаимодействовать, в результате образовался своеобразный барьер. Я это почувствовала и наблюдала за происходящим на уровне подсознания. Зрелище оказалось впечатляющим и очень действенным.
— Думаю, у меня получился эффект зеркала.
— Какого зеркала?
— Ты же знаешь, я могу строить всевозможные иллюзии.
— И что же?
— В давние времена фокусники-иллюзионисты часто использовали зеркала, — стал объяснять свою мысль Лукас. — Сегодня я создал в своем подсознании образ зеркала, чтобы отразить энергию Шеффилда.
— Какое гениальное решение! — восхитилась Амариллис. — Шеффилд оказался под влиянием своего собственного обаяния. Вот к чему приводит самомнение.
— Мне кажется, он догадался, что происходит. — Лукас закинул руки за голову. — Поэтому и старался форсировать воздействие, чтобы прорваться через мой зеркальный экран. Но он только «пережег» концентратора, зайдя слишком далеко.
— Ты когда-нибудь делал это? — Амариллис стала серьезной.
— Никогда. — Он пропустил между пальцами прядь ее длинных волос и с наслаждением ощутил их приятную шелковистость. — Но мне никогда еще не приходилось испытывать такую мощную энергетическую атаку.
— Энергетическая атака! Страшно даже подумать. Считалось, что подобное может происходить только на страницах романов о психоэнергетических вампирах.
— Реальная жизнь порой оказывается значительно сложнее и необычнее любого вымысла. Но я не согласен, что явление такое уж редкое. Сильный гипноталант, к примеру, вполне способен проделать то же, что и Шеффилд.
— Как бы то ни было, талант Шеффилда не является формой гипноза, — с уверенностью проговорила Амариллис. — У меня есть опыт работы с гипноталантами. Можешь мне поверить, я могу безошибочно определить влияние такого рода. Помнишь, ты уверял, что Миранда Локинг находится во власти такого таланта?
— Лучше не напоминай.
— Я ответила, что даже самый сильный гипноталант не в силах заставить ее действовать против воли и не может вынудить ее поступиться принципами.
— И что же из этого?
— Ни ты, ни я не являемся горячими сторонниками Шеффилда, тем не менее мы ощутили на себе действие его харизмы. Нам пришлось активно сопротивляться, чтобы не утонуть в море его обаяния. Психогипноз не оказывает такого воздействия.
— Ты уверена?
— Абсолютно. Более того, человек либо полностью подчиняется влиянию гипноталанта, или гипноз на него совершенно не действует. Причем в первом случае о сеансе гипноза испытуемый ничего не помнит. Мы же с тобой, напротив, очень четко сознавали происходящее.
— Может быть, мы были готовы к этому?
— Отчасти это так, но факт остается фактом: талант Шеффилда отличается от обычных способностей гипноталанта. Его возможности скорее напоминают грубую силу оружия. От одной мысли об этом становится страшно.
— Но мы не поддались ему, — напомнил Лукас.
— Только благодаря мощи твоего таланта, а еще потому, что были к этому готовы. Я абсолютно уверена, большинство людей, получивших дозу «обаяния» Шеффилда, и не подозревали, что ими умело манипулируют.
— Если раньше он им просто нравился, то теперь, попав под его влияние, они от него без ума.
— Да, нечто в этом роде и происходит.
Беспокойная мысль настороженным зверьком затаилась в уголке его сознания.
— Не могу понять, почему он так навалился на меня сегодня?
— Хороший вопрос. Наверное, он быстро сообразил, что ты за талант и догадываешься, чем он занимается, ведь ты создал барьер на пути его харизмы. — Амариллис забарабанила пальцами по груди Лукаса. — При таких обстоятельствах логично предположить, что он отступит. Мэдисон ведь далеко не глуп. Но вместо этого он ввел в бой все свои резервы.
— Возможно, ему стало любопытно.
— Насколько велик твой талант?
— Вероятно, ему раньше не приходилось встречать равного себе по силам.
— Профессор Ландрет пришел бы в ужас, узнав, что Гифорд предоставляет концентраторов не отличающимся особой щепетильностью талантами, таким как Шеффилд, к примеру.
— Опять этот Остерли, — с раздражением простонал Лукас. — Этого я и боялся. Мне тоже все это не нравится, так же как и тебе, но считаю, тебе пора прекратить расследование.
— Но я должна что-то предпринять.
— Необязательно. Что ты намерена сказать в полиции? Что Шеффилд старался покорить тебя своим обаянием? Тебя поднимут на смех. Суд скорее сочтет невозможным то, что мы сегодня наблюдали, но уж никак не противозаконным.
— Но если сенатор использует талант в корыстных целях…
— Тебе придется это доказать. Беседуя со мной, Шеффилд, черт его побери, даже не говорил прямо о взносах в его избирательную кампанию. Все его старания сводились к тому, чтобы уверить меня, каким он станет отличным губернатором.
Амариллис грациозно выпрямилась, приняв решительную позу.
— Я все же продолжаю считать, что гибель профессора имеет к этому всему какое-то отношение.
— Но это не твоя забота следить за правилами политической игры. Сколько еще раз повторять тебе, здесь нет состава преступления.
— А как же пропавшая папка?
— Причем здесь она? — Лукасу не понравились новые нотки в ее голосе.
— Если бы мне удалось узнать, где находится папка, о которой рассказывала Ирен Данли! В ней должен таиться ключ к разгадке.
— Только не это! — Лукас даже сел от волнения, обнял Амариллис за плечи и взволнованно продолжал: — Дело и без того зашло уже слишком далеко. Послушай меня, Амариллис, ты должна прекратить это расследование.
— Мне следует поступить так, как я считаю правильным. — В широко раскрытых глазах отразилось волнение.
— Даже если эта затея глупая?
— По-твоему, глупо попытаться установить истину? — холодно возразила Амариллис. — Понимаю, вполне естественно, что ты предпочитаешь стоять в стороне. Ты заметная фигура в деловом мире штата, и тебе надо заботиться о своей репутации и положении в обществе.
— Ну, хватит, — процедил сквозь зубы Лукас. — Если тебе хочется оскорбить меня, делай это открыто, а не пытайся давить на меня своей ханжеской болтовней о нравственных ценностях Основателей.
— Тогда прекрати называть меня глупой за то, что я считаю себя обязанной выяснить обстоятельства гибели профессора Ландрета, — с ожесточением проговорила Амариллис. — Могу поспорить, что на моем месте ты поступил бы точно так же.
