Теперь Симона увидела Клэр, которая выглядела так же потрясающе, как и ее лошадь: в абсолютно черной амазонке под стать своим волосам, с белым пером на шляпке, похожей на шапочку жокея, и кружевными оборками на шее. Она и ее лошадь представляли собой отлично подобранную пару редких, дорогостоящих и изящных произведений искусства.
Симона посмотрела на элегантную кобылу, на которой ей предстояло ехать. Затем перевела взгляд на красавицу, предназначенную для Клер: с длинной шеей и тонкими ногами, эта лошадка была создана для скорости. Она увела юного Джема обратно в конюшню.
– Оседлай мне Фидуса.
Дэниел вел темно-рыжую кобылу следом за Симоной. Он рассмеялся.
– Вы не сможете ехать на лошади Харри. Он убьет вас. Я имею в виду Харри, но это может сделать и его конь. Нет, Харри убьет меня. Фидус сбросит вас еще до того, как вы достигнете стартовой линии.
Симона вложила всю свою храбрость и уверенность в четыре слова:
– Я смогу ехать на нем.
Джем произнес:
– Прошу прощения, мисс Нома, но Фидус никогда не возил леди. Он не приучен к дамскому седлу.
Симона подняла ногу, чтобы показать разрез на юбке.
– Тогда хорошо, что я готова ехать по-мужски.
Мальчик настаивал на своем.
– Вы не можете взять этого коня без разрешения хозяина.
– У меня оно есть, – солгала Симона.
Дэниел спрятался за кобылой, чтобы почесать пах.
– Нет, у вас его нет.
Девушка сложила руки на груди.
– Я сказала, что у меня есть разрешение. Вы не разговаривали с Харри час назад. А я разговаривала.
– Он не позволил бы вам ехать на Фидусе. Дьявол, он не позволяет даже мне ездить на нем.
– Это только ваше слово против моего.
Дэниел не мог сказать, откуда он знает, что она лжет. К тому же не мог одновременно чесать свое хозяйство и привязывать Симону к спине позаимствованной кобылы. Она уже шагала по длинному коридору конюшни к стойлу Фидуса в самом конце.
– Немедленно принесите седло, – приказала она. – Или я поеду без него.
Дэниел перестал испытывать зуд. Она говорит правду, ей-богу.
– Харри не захочет, чтобы я сломала шею, не так ли?
– Он-то как раз может, – заявил ей Дэниел, и это тоже оказалось правдой. Не важно, эта женщина была такой же тупоголовой и упрямой, как лошадь. В любом случае, Дэниел знал, что проиграл, вот почему он обычно избегал независимых женщин. – Я пойду и приведу Харри.
– Отлично. Сейчас он должен принимать ванну. – Она что-то напевала большому жеребцу, приказав другому груму увести кобылу, потому что она отвлекала Фидуса. Черному коню понравилось яблоко, которое девушка принесла для гнедого мерина, и он не устроил никакой суматохи, когда Джем затянул подпругу на более легком, меньшем по размеру седле, которое где-то нашел. Мальчик предупредил ее, что Фидус не любит хлыст. Симона отложила свой хлыст в сторону и взяла поводья, чтобы вывести жеребца из конюшни, продолжая тихо разговаривать с ним, рассказывая Фидусу, какой он красивый, о том, как он поможет ей выиграть новую жизнь и как будет гордиться им Харри.
– Ты веришь мне, не так ли?
Толпа затихла, затем возникла бешеная свалка за то, чтобы записать новые ставки. Балерина попыталась добраться до лорда Горэма, чтобы сняться со скачек, но Клэр заблокировала путь, когда протолкнулась вперед, чтобы встать лицом к лицу с Симоной.
– Вы не можете ехать на этой лошади.
– О да, могу. Я могу ездить на ком угодно. Мой дедушка был торговцем лошадьми и тренером. Он учил меня обращаться с ними.
Данфорт отправился поставить деньги на Клэр.
– Грязных цыган не должны допускать в общество приличных людей, – пробормотал он, а Симона услышала. Она сердито взглянула на него, а Клэр скривила губы от беспутного сына герцога, который держал бедняжку Сандари практически в положении рабыни.
Затем Клэр вспомнила о насущной проблеме.
– Вы не можете сидеть по-мужски, в манере, не подобающей женщине. Предполагалось, что это будет испытанием на достижения, присущие леди.
– Тогда вам следовало пригласить леди. Но вы этого не сделали, зная, что они не приехали бы. А я приехала. Я участвую в конкурсе. И я поеду на этой лошади.
Фидус не любил суматоху. Если верить Дэниелу, то конь не любил ничто и никого, кроме Харри. Симона снова тихо заговорила с ним, погладив его ухо, а Джем подставил ногу, чтобы она смогла сесть верхом. Бедный мальчик выглядел так, словно вот-вот расплачется, но он делал свою работу, держа лошадь за поводья на тот случай, если Фидус попытается избавиться от новой тяжести на своей спине перед тем, как Симона устроится в седле.
– Я только проведу его вокруг загона, чтобы стряхнуть с него беспокойство.
– Скачки должны начаться через десять минут. – Клэр указала на близлежащую беговую дорожку, построенную Горэмом. – Если вас там не будет, то вы дисквалифицированы.
– Конечно. – Симона дала Фидусу волю, и тот почти откусил голову ближайшему зрителю. Фидус перелетел через ограждение загона, где проводилась акробатическая верховая езда. Там он взметнул в воздух грязь, сбил один из факелов, выполнил столько же акробатических движений, как и лошадь Мэдди, но без руководства или решения Симоны. Она оставалась на спине Фидуса благодаря удаче, мастерству и неуклонной решимости. Когда с нее слетела шляпка, девушка рассмеялась и встряхнула рыжими волосами, развевавшимися позади. Она сражалась с Фидусом за управление ситуацией, и отвоевала достаточно, чтобы повернуть его. Кто-то подбежал и открыл для нее дверь загона. В этот раз жеребец проехал через нее, вместо того, чтобы перескочить.
– Хороший мальчик. – Фидус даже не запыхался к тому времени, когда они добрались до стартовой линии. Зато Клэр дышала с трудом.
Балерина притворилась, что лишается чувств, когда подумала, что лошадь может сбросить Симону, так что она умудрилась упасть в объятия Данфорта вместо того, чтобы участвовать в скачках. Сандари низко поклонилась Симоне снаружи овального кольца дорожки. Джем был белым, как привидение. Харри не пришел.
Харри оделся, посмотрел на часы, и понял, что у него есть несколько минут. Из окна в конце коридора он мог видеть большую толпу вокруг конюшен, слуг Горэма, жителей деревни и гостей. Ему не было видно Симону за головами мужчин, и он понадеялся, что она не утратит возможность участвовать в скачках. Он сожалел о ее разочаровании, но с этим ничего нельзя было поделать. Харри увидел индианку, которая стояла одна в своем характерном одеянии, а затем заметил Данфорта, заключающего пари с плохо одетым мужчиной в соломенной шляпе. Так что он пошел и обыскал комнаты Данфорта.
У него не было времени провести обыск так тщательно, как ему хотелось, но он ничего не нашел: ни потайных мест, ни дневников, ни писем. Проклятие. Затем он услышал громкое приветствие, раздавшееся снаружи, так что вышел из дома и размашистым шагом завернул за угол, прошагал мимо конюшен, и попал на беговую дорожку как раз вовремя, чтобы увидеть, как Горэм поднимает пистолет.
