и смотрит вдаль, не зная, что ее фотографируют. Этот кадр, кстати, мой любимый, потому что Стелла на нем невероятно красивая и очень настоящая. Такая, какой ее знают лишь единицы.
Выхожу на проспект и привычным движением цепляю губами сигарету. Лето уже совсем близко и явственно пропитало собой воздух – на дворе хоть и вечер, но все равно тепло. Даже жарковато.
Стягиваю красно-черную клетчатую рубашку и, оставшись в одной футболке, обвязываю ее вокруг пояса. Выпускаю изо рта дым и подмигиваю сидящим на скамейке девчонкам. Не из потребности пофлиртовать, а просто потому, что настроение хорошее. Летнее. Они хихикают, смущенно хлопают ресницами, однозначно давая понять, что не против познакомится, но я прохожу мимо, не оглядываясь.
Со Стеллой мы должны увидеться минут через двадцать, поэтому я заворачиваю в продуктовый и покупаю две банки ее любимой газировки. На мой вкус, она слишком сладкая, но чего не сделаешь ради любимой девушки. Даже приторным лимонадом подавиться можно.
Когда я подхожу к кассе, чтобы расплатиться, слышу звук входящего сообщения на телефоне. Извлекаю мобильник из кармана и читаю выведенный на экран текст: «Глеб, извини. Сегодня погулять не получится. Встретимся завтра в колледже».
Да ё-моё!
Интересно, Стелла когда-нибудь перестанет меня динамить? Вот вроде уже и встречаемся, и целуемся напропалую, а все равно опять какой-то облом. И даже причину ведь не написала, зараза! Почему не получится-то погулять? Голова у нее болит, или гости внезапно нагрянули? Неужели так сложно было объясниться?
С кислой миной протягиваю продавщице сторублевую купюру и, забрав сдачу, задумчиво перечитываю сообщение.
Не хочу я до завтра ждать! Я сейчас по Стелле соскучился!
А знаете что? К черту ее отказ. Пойду к ней, и будь, что будет. Если скажет, что занята, состряпаю удивленную мину, прикинувшись, что не получил смс. В любви, как на войне, – все средства хороши. Заодно узнаю, чего у нее там такого стряслось, что она решила меня на второй план задвинуть. Я вообще-то не собственник, но делиться своим не люблю. А этот вечер по праву должен был быть моим.
* * *
Семья Стеллы живет небогато. Впрочем, так же, как и моя. Крошечный участок, неказистый домишка и полуразвалившиеся ворота – ничего примечательного, все та же бедность, что и везде.
Внутрь я раньше никогда не заходил, по обыкновению встречая Стеллу у калитки, но сегодня, походу, придется. Потому что, сколько я ни звоню, трубку она не берет.
Взбегаю по ступенькам дома и только заношу руку для того, чтобы постучать в дверь, как она сама распахивается прямо у меня перед носом. Еще мгновенье – и на меня буквально наскакивает вылетающая вон Стелла. Растрепанная, запыхавшаяся, с искаженным от злости лицом.
– Воу! – ловлю ее в объятия, с трудом удержав равновесие. – Ты куда так несешься?
– Пошли отсюда! Пошли! – нисколько не удивившись моему присутствию на пороге ее дома, она торопливо хватает мою руку и прямо волоком тащит меня к воротам.
Ничего не понимая, иду за ней, а, когда оглядываюсь назад, замечаю неприятного небритого мужика со здоровенным пузом, который, недобро прищурившись, смотрит нам вслед.
Оказавшись за воротами, я выдергиваю свою ладонь из Стеллиных пальцев и даю по тормозам.
– Стоп! – выдаю недоуменно. – Что здесь происходит?
Кац проходит вперед еще несколько метров, а затем останавливается и как бы нехотя оборачивается ко мне.
Теперь, когда девчонка никуда не бежит, я наконец могу разглядеть ее лицо. Оно бледное и очень-очень печальное. Под глазами у нее разводы туши, а на подбородке… Черт, нет, мне не показалась! Это ссадина! Самая настоящая ссадина с медленно проступающей кровью. И, надо заметить, здоровенная!
– Глеб, пожалуйста, пойдем отсюда, – устало отзывается Стелла, качая головой.
– Нет, – отвечаю твердо. – Мы никуда не пойдем, пока ты не расскажешь, что тут, черт возьми, случилось!
Я говорю спокойно, но голос все равно подрагивает от гнева. От одной только мысли, что кто-то мог ее обидеть, у меня кишки морским узлом скручиваются.
Стелла тяжело вздыхает и делает несколько шагов мне навстречу.
– Что ты хочешь услышать? – спрашивает бесцветно.
Сейчас она кажется такой маленькой, такой хрупкой. Плечи ссутулены, тонкие руки висят вдоль корпуса, а во взгляде – беспросветная тоска.
– Правду, – отвечаю я, наблюдая за тенями, пробегающими по ее лицу. – Это твой отчим? Он тебя ударил?
Про то, что этот Игорь бухает, я знаю. Про то, что распускает руки, догадываюсь только сейчас.
– Да, – мрачно подтверждает Стелла.
Больше ничего не говорит. Не жалуется, не оправдывается, не пытается оправдать его или поделиться подробностями. Просто стоит и, обжигая мне душу, смотрит в глаза с невыносимой болью во взгляде.
Я тоже ничего не отвечаю. А что тут скажешь? Это все хреново, отвратительно, до тошноты мерзко. Я не знаком с отчимом Стеллы, но уже люто его ненавижу.
Разворачиваюсь на пятках и устремляюсь обратно к дому. Распахнув калитку, вновь захожу на участок.
– Глеб, ты куда? – истеричный вопль Стеллы едва цепляет мой слух.
Меня колотит, как в лихорадке. Лицо дымится от жара, уши заложило. Адреналин вперемешку с кортизолом вбрасывается в кровь, напрочь подавляя сознательный разум.
Возможно, в данной ситуации нужно действовать как-то хитрее, по-умному, но на разработку детального логического плана у меня тупо нет терпения. Я так зол, что вот-вот превращусь в Халка и разнесу тут все к чертям собачьим.
Глава 59
Стелла
Глеб приближается к курящему на крыльце Игорю, а я семеню следом. Внутри меня борются противоречивые чувства: с одной стороны, я хочу, чтобы кто-то встал на мою защиту, приструнив зарвавшегося подонка, а с другой – жутко этого боюсь. Ведь если Глеб сейчас устроит разборки, начнется война, о последствиях которой можно только гадать.
Бестужев подлетает к отчиму почти вплотную и несколько мгновений что-то злобно шипит ему в лицо. Слов я не разберу, но, судя по интонациям, это угрозы. Какие-то нешуточные, видимо, потому что, пока Глеб говорит, физиономия Игоря искажается от бешенства. А в следующее мгновенье он замахивается и бьет парня кулаком в лицо с такой силой, что у того не остается ни единого шанса устоять на ногах.
Я испуганно охаю, когда Глеб откидывается назад и кубарем летит с крыльца на землю. Удар отчима был таким мощным, что я не удивлюсь, если Бестужев потерял сознанием и не встанет. А еще не удивлюсь, если Игорь подойдет и примется добивать лежачего парня, потому что у этого плешивого урода нет ни границ, не совести, ни морали! Для него абсолютно нормально поднять руку как на женщину, так и на человека,
