Майкл усмехнулся.
– Кажется, сегодня он спит на диване.
Лили отпила вина, смакуя вкус на языке. Доев картофельный салат, со стоном поставила тарелку.
– Уверен, ты еще не сыта. У нас есть брауни, – предложил Диллон.
– Я должна быть мертвой, чтобы отказаться от шоколада, – заметила Лили.
Майкл взял металлическую банку и открыл ее. Ветром сразу же донесся насыщенный аромат шоколада, дразня ее ноздри восхитительным запахом.
– Боже мой, – прошептала она. – Дай мне.
Сет рассмеялся.
– Отдайте женщине шоколад. Она кажется слегка одержимой.
Она взяла кусок брауни у Майкла и откусила.
– О, мама дорогая, это рай, – простонала она.
Сет наклонилась прижался носом к ее шее.
– Не такой сладкий, как ты.
– Ладно, ты прощен за подкол насчет дара речи женщин, – великодушно сказала она.
Лицо Сета оставалось сосредоточенным.
– Есть кое-что, о чем мы хотим с тобой поговорить.
Ее желудок сделал тройное сальто, и она настороженно взглянула на Диллона и Майкла.
– Ты пугаешь ее, тупица. Прекрати быть таким серьезным, – сказал Диллон.
– Мы хотели кое-что спросить, – уточнил Майкл.
Майкл сунул руку в корзинку для пикника и достал маленькую коробочку. Он на самом деле выглядел нервничающим и даже немного бледным, когда, подвинувшись к ней, протянул коробочку на ладони.
Она потянулась за ней дрожащими пальцами.
– Открой, – предложил Сет.
Лили подняла крышечку и увидела на бархатной подушке бриллиантовое кольцо. Она потрясла коробочку, чтобы понять, что внутри, и та приземлилась ей на ладонь.
В животе возник большой и тугой комок нервов, пока она возилась с крышкой. Когда наконец у нее получилось ее открыть, на солнце засверкали драгоценные камни, потрясая Лили ослепительным блеском.
В абсолютном недоумении она уставилась на великолепное бриллиантовое кольцо с огранкой «принцесса». В середине расположились четыре квадратных алмаза соединенные так, словно они были одним большим единственным камнем. А с обеих сторон от центральной части были четыре алмаза поменьше и тоже выглядели едиными камнями. По краям их обвивали ниточкой выложенные камни поменьше.
Это было самое шикарное кольцо, которое она когда-либо видела, и именно такое, которое она бы выбрала себе сама. Простое, но такое элегантное.
Лили не знала, что сказать. Была совершенно и полностью поражена и потеряла дар речи.
Сет взял кольцо из коробочки и осторожно надел его на безымянный палец ее левой руки.
– Ты выйдешь за нас, Лили? – спросил Диллон, его голос бархатом прошелся по ее коже.
– Ты останешься с нами и будешь любит нас так же сильно, как мы любим тебя? – спросил Майкл.
– В болезни и в здравии, – прошептал Сет, сидя рядом с ней. – Пока смерть не разлучит нас.
С ее губ было готово сорваться «да». Да, да, тысячу раз да. В ее уме и сердце не было сомнений, что она хотела именно их. Лили любила их каждой частичкой своей души, и ее сердце принадлежало только им.
Но также она знала, что должна прийти к ним цельной. Исцелившейся. Свободной от своего прошлого. Она должна это сделать для себя.
Она закусила губу, потому что не могла ответить согласием. Пока нет. О-о, она согласилась бы. В этом не было сомнений. Но сначала… Сначала ей нужно сделать самое сложное, с чем ей когда-либо приходилось сталкиваться. Она должна победить свое прошлое. И простить себя.
– Я люблю вас, – со всей страстью ответила она. – И не хочу, чтобы вы когда-нибудь сомневались в этом.
Она посмотрела каждому из них в глаза, когда произносила эти слова.
– Вы не представляете, как сильно я этого хочу.
Она сняла кольцо и аккуратно вернула его в безопасность бархатной коробочки.
Прежде чем они начали возражать, Лили повернулась к ним, не желая, чтобы братья даже на мгновение решили, что она отвергает их самих или их любовь.
– Дайте мне всего несколько дней, – попросила она. – Просто дайте, а потом спросите снова. Я должна кое-что сделать. Для нас. И для себя. Спросите меня позже, и я надену кольцо. И никогда его не сниму. А до тех пор сохраните его для меня. И не разочаровывайтесь во мне.
– О, дорогая, этого никогда не произойдет, – произнес Сет и обнял ее.
Она ожидала споров или, быть может, гнева. Неуверенности или мысли, что она отвергла их предложение. Но все они смотрели на нее с любовью и пониманием. Никакого осуждения или злости.
Ничего, кроме любви. Чистой, безоговорочной любви.
Согревая, солнце скользило по коже. Она подняла лицо вверх, от блестящих слез на глазах ей небо казалось искрящимся. Лили потратила много времени, сетуя на Бога. Спрашивая, почему. Прося о чуде. Все это время она думала, что он был глух к ее мольбам. Что забыл ее, или что она была недостойна его милости и милосердия.
Она знала теперь, что ошибалась.
Он послал ей самое большое чудо. Трех замечательных, любящих и терпеливых мужчин с бесконечной способностью верить и любить.
Впервые после смерти Рози она поняла, что выживет. И не только выживет, но снова станет счастливой.
Лили аккуратно сложила рисунок, чтобы не испортить изображение, и засунула его в сумку. Он был идеален. Именно такой, каким она его и представляла.
Она сделала глубокий вдох и расправила плечи. Да. Она собиралась сделать это.
Лили нацарапала записку для парней и оставила ее на столе, где они ее заметили бы. Затем взяла ключи от грузовика Сета, который он оставлял на случай если у нее возникнет необходимость в машине, так как у него был служебный внедорожник, которым он пользовался на работе.
Она не стала звонить Холли, прежде чем направиться в сторону дома Колтеров. Лили не хотелось объяснять все по телефону. Это было бы слишком сложно. Она просто надеялась, что Холли и Кали дома. Многое из того, что она задумала, она должна сделать самостоятельно, но ей так необходима поддержка женщин Колтер.
Она заехала во двор и увидела припаркованные машины Кали, Холли и ее мужей.
Если ориентироваться на автомобили, то все были дома.
Собравшись с духом, она вышла из машины, подошла к двери и постучалась.
Дверь открыл Адам, и хотя в его глазах мелькнуло удивление, улыбка была теплой и радушной. Он протянул руки и прижал ее в быстром объятии, испугав Лили до полусмерти.
– Как ты, дорогая? – нежно спросил он.
Вдруг она поняла, что Сет, Диллон и Майкл, наверное, рассказали своей семье о произошедшем. Но это не рассердило ее. Колтеры были дружны, и казалось самым естественным, что они рассказали своим родителям о ее положении.
