вздохи скорее были похожи на судорожные всхлипы человека, который отчаянно хватается за эту жизнь, а его душат. А когда я приехал сюда и осознал эту истину, то задышал ровно и спокойно. Ну, почти. Я ждал ещё, когда её выведут из комы. Но тем не менее я смог дышать. А вместе с тем, что для меня сделали мои друзья, выслушав меня и дав мне волшебный пендель, я буквально начал возрождаться. Я смог расправить плечи. Такого я никогда в жизни не ощущал. Словно всё встало на свои места. Все мои ощущения рядом с ней. Все мои порывы её обнять и защитить. Все мои взгляды в её сторону. Все мои «один раз, ещё один раз…».
А теперь эти контракты и перспективы. Здесь. Рядом с ней. А она с Шоном. А я её люблю. А я её первый мужчина. Тот мужчина, который сбежал. А я тот, кто чуть не убил её.
Может мне всё-таки надо выстроить логическую цепочку, как Сидни? Это поможет понять, как мне действовать?
Вроде всё понятно, я люблю, она нет. Что тут сложного? Наоборот, так может даже лучше. Я буду тихо любить её, а она будет любить своего Шона. Я же мечтал о том, чтобы она была счастлива и под присмотром. Только не такого дрища, конечно.
Но, с другой стороны, меня терзает сомнение, что я опоздал. После тех её стихов я понял, что всё было возможно, если бы не мои страхи. Если бы не мой животный страх потерять её. И вот, я её чуть не потерял. И теперь я, видимо, соглашусь на любые условия, лишь бы она жила. Со мной или без меня, не важно. Лишь бы дышала, улыбалась, жила.
Обидно конечно, что всё так. Но иначе и не могло быть. Я наказывал себя, не видя ничего вокруг. А теперь… Теперь я не знаю, что мне делать. Я на распутье. Либо мне вернуться в Чикаго и продолжить своё скучное существование, изучать юриспруденцию, играть в бейсбол, на праздниках видеться с друзьями и изредка выступать. До тех пор, пока Джей не построит свой бар, тогда придётся жить на два города.
Либо же подписать здесь контракт, перевестись в колледж искусств и посвятить себя творчеству.
Либо есть ещё третий вариант. Не бросать юриспруденцию, но подписать контракт и жить на два города.
А если…
Может, титул тупицы действительно придаёт силы и творит волшебства? Да я просто «грёбаный Эйнштейн», как говорит про меня Джей!
Чёрт, да я, оказывается, тоже могу выдавать взбалмошные и гениальные идеи?! Моя, разумеется, тоже вокруг девушки… Видимо у нас, у парней, всегда так. Сообразительность просыпается только тогда, когда мы осознаём, как сильно, мать его за ногу, мы любим своих девушек. Хм…
Моя девушка.Моя. Девушка. Слушайте, а это здорово звучит. Для протокола: никогда не примерял на себя подобные вещи.
Океан, кстати, помогает, это правда. Я прям чувствую, как голова проясняется. Что ж, завтра позвоню Трише, узнаю, как она. Ещё узнаю у Рауля насчёт своей идеи. Если он согласится, тогда…
Тогда и посмотрим.
Но я должен попробовать. Рискнуть.
Пишу в планшете свои мысли, как на тумбочке около больничной койки верещит мой телефон, Дэвид.
— Привет, мелкая… — улыбается он по видеосвязи.
Неожиданно, что он решил позвонить. Да ещё и увидеть меня захотел. Вид у него потерянный какой-то. Волосы немного взлохмачены, синяки под глазами, а улыбка скорее грустная, чем воодушевлённая.
— Привет, придурок, — парирую в ответ.
Он качает головой, смотря на экран.
— Узнаю прежнюю Тришу, значит с головой всё в порядке, — тихо смеётся он. — Я рад это слышать. Как ты себя чувствуешь?
— Всё хорошо. Тебе не о чем беспокоиться, — удобнее устраиваюсь в постели, прислоняясь к изголовью.
Мне ещё капают какие-то лекарства для улучшений показателей крови. Но врачи говорят, что я, вроде как, почти восстановилась.
— Мелкая, я не могу не беспокоиться. Ты там по моей вине. И я позвонил, чтобы удостовериться, что ты приходишь в себя и извиниться. Прости меня, что я снова набросился на тебя, только теперь уже своей машиной. Прости, что не успел затормозить. Прости, что всё так вышло, — вздыхает он, зачёсывая волосы назад, но одна тёмная прядь всё равно падает ему на лоб и закрывает левый глаз.
— Дэйв, ты ни в чём не виноват. Это я выехала на проезжую часть и не справилась со своей доской. Поэтому прекрати меня бесить! Мне нельзя сейчас много нервничать, понял? — если я пойду в наступление, то он ведь перестанет себя губить и топить в этом чувстве вины?
Я не хочу, чтоб он мучился, правда. Но, зная его, он погрязнет в этом. Поэтому не собираюсь с ним нянчиться и ходить вокруг да около. Буду общаться с ним, как всегда. И пусть только попробует стенать о том, как он виноват! Поругаюсь ведь!
— Мелкая, я рад, что твоя манера общения не поменялась, но я виноват. И не спорь со мной!
— Это ты споришь со мной! Тебе даже копы сказали, что ты не виноват! Какого чёрта тогда ты продолжаешь играть в самого виноватого человека на земле?! Тебя ещё не придавило к земле от этой вины? Может хватит? — завожусь от его упрямства и тупости.
— Триша, всё могло закончиться намного хуже…
— Вот именно! — перебиваю его. — Мне врачи сказали, что благодаря твоей реакции, я жива и мало пострадала! Ты среагировал и вовремя начал тормозить! Так что прекращай, ладно? Ты вечно во всём себя винишь. Не надоело ещё?
— Честно? — он тяжело вздыхает. Киваю ему. — Ты не представляешь, как меня это задолбало. Но я привык брать ответственность за свои поступки и решения. Поэтому прости меня. Пожалуйста, мелкая, прости меня… Я чуть сам не умер, когда увидел тебя на капоте моей машины. Клянусь, я думал, что сдохну… — опять тяжело вздыхает и сглатывает.
Его глаза, похожие на изумруды, так искренне смотрят в камеру, что моё сердце готово разорваться от этого. Ну что за придурок?! Он же не виноват.
— Хорошо. Я прощаю тебя за то, что наехала на тебя или ты на меня. За всё прощаю. И вообще, прекрати уже накручивать себя. Может, порочный круг замкнулся и пора выйти из него? Сам подумай, ты винил себя из-за смерти матери, где ты не виноват. Теперь ты сам попал в
